Читать онлайн Ирина Июльская - Зоя, или На перекрестках судьбы

© Ирина Июльская, 2019

ISBN 978-5-4496-9668-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Красота тоже дар Божий, один из редчайших и драгоценнейших. Мы должны быть благодарны, если удостоились его, а если нет, должны быть благодарны, что другие удостоились его, нам на радость.

С. Моэм

Скажите, вы были красивым ребенком? Настолько красивым, что где бы и с кем бы вы не появлялись, все внимание сразу переходило на вас. Везде: во дворе дома, где вы жили, в детском саду, куда ходили, в школе и далее по мере вашего взросления. Ты еще кроха, но очень рано начинаешь понимать, что с тобой что-то не так, что ты какой-то особенный. Красота, как и уродство привлекает внимание, выделяет тебя из толпы, и лишь немногие понимают, что быть по-настоящему красивым, если не крест, то ноша, и весьма обременительная. Красоте завидуют, от красивых людей постоянно ждут подвоха, измен, красивых часто считают глупыми и ленивыми. Дескать повезло, счастье самотеком должно плыть к избранникам судьбы, отмеченным печатью красоты и лишь немногие знают, как по-настоящему одиноки и несчастны бывают красивые люди, особенно если они наделены умом, добрым сердцем, совестью, скромностью и другими, казалось бы бесполезными и не нужными для красавцев и красавиц качествами.

И еще… родителям нужно хорошенько подумать прежде чем дать имя своему ребенку. Красивая девочка, с редким именем в СССР, в послевоенные времена 50-х… Эту чашу Зоя испила до дна, хорошо, что ее настоящее имя – Изольда, было только в метрике, так же, как и фамилия отца, обрусевшего немца Николая Дмитриевича Гольфштатд. Мать Зои-Изольды благоразумно дала ей свою фамилию – Бурмина, убедив мужа, что для девочки так будет лучше. И она оказалась очень права, а во всем остальном Зое-Изольде досталось от жизни по полной.

Родилась Зоя Бурмина в 1952 году в Сибири, городе Томске, куда волею судеб попали ее предки, хотя корни их рода шли из Санкт-Петербурга, тогда еще Российской Империи.

Отца своего Зоя почти не помнила, он умер, когда ей было пять лет. От Бабушки Натальи Петровны Гольфштадт, 1900г.р. урожденной княжны Урсуловой сдержанной и немногословной выпускницы Смольного, последнего петроградского выпуска 1917 года, трудно было чего-то добиться, она не любила говорить о своей жизни. Революция отняла у нее отца, царского генерала, павшего от рук пьяной солдатни, обезумевшей от беспредельной кровавой каши и вседозволенности, мать, умершую от тифа в железнодорожном вагоне по дороге в Сибирь к родственнице. Девятнадцатилетняя Наталья полуживая добралась до тетки своей матери в Томск, где та жила в старом деревянном доме, вернее в части дома, когда-то принадлежавшем всей семье Надежды Илларионовны. Остальная часть была заселена чужими людьми в порядке уплотнения. Надежда Илларионовна, уже будучи в весьма преклонном возрасте прожила еще около двух лет и умерла, оставив двадцатилетнюю Наташу одну одинешеньку в чужом сибирском городе.

Свое великосветское, княжеское происхождение Наталье удалось скрыть, все девочки из ее семьи учились в Смольном институте, а ее бабушка, окончила его с получением золотого шифра и стала фрейлиной при императорском дворе.

Закончив курсы машинописи и стенографии, Наталье удалось найти работу, секретаря в Томском университете, старейшем в Сибири, где она и встретила своего мужа, преподавателя Дмитрия Петровича Гольфштадт из обрусевших немцев, несколько поколений которых проживало в России. В 1923 году у них родился сын Николай, который пошел по следам отца и накануне войны поступил в Томский университет, благополучно закончив его сразу после войны. На фронт его не взяли по нескольким причинам, главной их которых было наличие немецкой крови, хоть и обрусевший, но все же немец, да еще и сын врага народа, его отца Дмитрия Петровича расстреляли по сфабрикованному делу все в том же 37-м году, когда Николаю было четырнадцать лет, но он уже был отмечен, как особо одаренный ученик по точным наукам. Николай с блеском сдал все экзамены и поступил на механико-математическое отделение в университет, после окончания которого был зачислен в инженерные войска, Родина нуждалась в научных кадрах на благо обороны страны. Сын вырос в крупного ученого благодаря отцу-ученому и матери-смолянки, которая была для него настоящей нравственной опорой в жизни во всем.

Помимо светских манер, знания языков, игре на музыкальных инструментах и основных познаний наук, смолянки обладали всеми навыками выживания в суровых, даже спартанских условиях. Наталья Петровна всю жизнь с утра обмывалась по пояс холодной водой, эту привычку, унаследованную ею еще с времен обучения в Смольном, она передала и внучке Зое, приучив ее с младых ногтей к чистоте тела в любых условиях существования. в Смольном ее научили вышивать гладью и ришелье, а так же основам кроя, что помогло ей в голодные и суровые годы не помереть от вечного недоедания, да и потом, когда она осталась одна с восьмилетней Зоей после безвременной смерти сына и невестки.

Для Зои, рано потерявшей родителей, бабушка была эталоном во всем, она умела и печь натопить, и обед приготовить практически из ничего, но стол всегда был накрыт накрахмаленной скатертью и сервирован по всем правилам этикета. Так, что пользоваться ножом с вилкой Зоя научилась рано. Бабушка, прекрасно умевшая вышивать и шить, обладала великолепным вкусом и сама обшивала внучку, Зоя была прелестна в бабушкиных нарядах, на улице не было ни одного из прохожих, кто б не оборачивался в след девчушке, а соседка Захаровна, как-то взяв Зою за подбородок и вглядываясь в ее лицо, произнесла – Будешь сердцеедкой! —

Маленькая Зоя долго не могла понять смысл этой фразы. И зачем ей есть сердца? Она хотела спросить у бабушки, но постеснялась. Они любили долгими зимними вечерами заниматься рукоделием, у Натальи Петровны остались после смерти Надежды Илларионовны платья, которые, конечно, давно вышли из моды, но ткани, выписанные в свое время из Парижа, были самого высокого качества; натуральный шелк и бархат, настоящий английский твид, атлас, кружева, все это позволяло одевать маленькую Зою, как куколку на зависть окружающим. Бабушка шила из тонкого батиста и нижнее белье для Зои с кружевами и вышивкой, она рано приучила Зою самой стирать свои вещи и самостоятельно ухаживать за собой. Как-то Зоя постирала свои платьица и оставила их сушиться во дворе, так их тут же и украли с веревки…

Но главное их с бабушкой богатство было в сохранившейся и доставшейся по наследству от Надежды Илларионовны домашней библиотеке. Книг было много, многие из них были на иностранных языках, прекрасно владеющая ими Наталья Петровна, сама взялась обучать внучку. Так рано, с трех лет Зоя начала изучать и к пятнадцати годам освоила три европейских языка: английский, немецкий и французский. Она читала, бегло говорила на этих языках благодаря бабушке и книгам, многие из которых она выучила наизусть на языке оригинала. Зоя с бабушкой занимали две небольшие комнаты в старом деревянном доме, когда-то принадлежавшем их родственникам, но главное преимущество было в том, что у них был отдельный вход-выход, а в бывших сенях они сделали маленькую кухоньку, изолированную от общей коммунальной кухни с их вечно выясняющими отношения соседками.

Окна выходили в палисадник, где росла сирень, которую бабушка очень берегла и укутывала на зиму мешковиной, чтобы кусты не вымерзли и каждое лето радовали своим цветущими ветвями, так напоминавшими ей цветение сирени в их бывшем поместье под Петербургом.

Отец Зои был инженером, но не тем инженером, которые работают на производствах, заводах, фабриках, он был инженером в погонах, работал в строго засекреченном КБ, за колючей проволокой. Мать Зои была врачом и последовала за мужем из Томска с новорожденной Зоей в необжитый поселок на севере Казахстана, куда направили ее мужа и где Зоя постоянно болела. Матери ничего не оставалось, как отправить ее к своей свекрови Наталии Петровне, бабушке Зои. Она приезжала летом в Томск, проведать свекровь и забрать Зою, чтобы показать ее отцу. Зоя смутно помнила его высокую фигуру, он уже тогда начал кашлять, а затем туберкулез в открытой форме унес его в могилу в возрасте тридцати четырех лет.

Мать Зои Елизавета Андреевна, будучи врачом, всего на три года пережила мужа по той же причине, хотя были слухи, что дело вовсе не в указанном свидетельстве о смерти туберкулезе, косившем всех в поселке, а в каком-то особо токсичном топливе, используемом на полигоне, за колючей проволокой. И в возрасте восьми лет Зоя осталась одна с бабушкой Натальей Петровной, которой к тому времени было шестьдесят и которая собой заменила Зое и мать, и отца.

В школе Зоя училась хорошо по всем предметам, но подруг не заводила по причине своего обособленного воспитания бабушкой, а еще и по причине утонченной красоты, выделяющей ее изо всех. Она была подобна… нет, не белой вороне, а скорее прекрасной птице, случайно залетевшей в чужие края, да так и оставшейся жить посреди неродной стаи. Но Зоя совершенно не страдала от одиночества, ей было интересно пребывать в своем мире, где много книг, рассказывающих ей о разных странах, о исторических событиях, которые происходили столетия и даже тысячелетия назад. В их небольших комнатах нашлось место и старинному фортепьяно, на котором бабушка учила ее играть по нотам, у Зои оказался абсолютный слух и голос, поражавший своей хрустальной чистотой. После школы Зоя старалась не задерживаться и спешила домой, многие одноклассники, да и учителя считали ее холодной и надменной, но это было, конечно, не так.

Были у Зои и люди искренне хорошо к ней относившиеся: школьная библиотекарша, снабжающая ее книгами, учительница русского языка и литературы, учительница пения, но были и недруги и что особенно неприятно, из среды учителей. Больше всех не любила Зою преподавательница иностранного языка, а по совместительству и домоводства, да еще к тому же супруга директора школы, которая ревновала Зою к знаниям, так как явно проигрывала ей. Зоя чувствовала шпильки в свой адрес, но никогда не говорила об этом бабушке, помня ее слова о выдержке и умении «сохранять лицо», а так как больше ей было не с кем поделиться, она рано научилась все держать в себе и не показывать, что ей больно или неприятно от чьих- то действий. Вот так и жила Зоя с бабушкой до пятнадцати лет.

Вся ее жизнь изменилось в один день, когда зимой, ранним темным утром Зоя обнаружила свою бабушку, скончавшуюся во сне, ей было всего шестьдесят семь лет и у нее остановилось сердце. Когда Зоя поняла, что бабушка мертва, она долго сидела около нее, держа ее холодную руку в своих руках. Слез не было, Зое было пятнадцать и она знала, что прощается с бабушкой и стоит ей выйти из комнаты и позвать кого-то, как ее бабушку унесут и она больше никогда не увидит ее, поэтому Зоя сидела, вглядываясь в черты ее последнего и единственного родного человека, чтобы запомнить ее навсегда.

Как круглую сироту Зою определили в детский дом. Пришли какие-то люди и сказали, что завтра утром она поедет в сопровождении воспитателя в интернат. Никаких вещей из дома брать не нужно, там ей все выдадут. От бабушки у Зои осталось кольцо с бриллиантом и чудом уцелевшая ложка из фамильного серебра. Кольцо на тонком кожаном шнурке Зоя надела на шею и спрятала под одеждой.