Зрячий среди слепых - страница 4

Но Хранитель подал голос. Он звучал спокойно, даже безразлично:

– Ты просил о помощи. Я пришел.

– Я просил Бога, а не призрака, – прошептал Морис.

В мгновение, мрак под капюшоном существа оказался прямо перед лицом юноши и парень невольно попятился назад под вкрадчивый шепот:

–И кто в итоге отозвался?

Юноша проснулся, помня разговор с Хранителем. Весь день он пытался докопаться до смысла его слов. Отозвался действительно только он. Будучи сыном главного Наставника, в детстве Морис верил отцу и его молитвы Демиургу были не пустым звуком. Он верил и надеялся на ответ. Он ждал его в своих тщетных попытках понять, что делать дальше: с отцом, упорно цепляющим на его шею медальон с кленовым листом (символом наставничества культа), братом, всеми силами способствующим этому, и матерью, остающейся пугающе равнодушной к старшему сыну. Хранитель появился в момент разочарования, когда Морис понял, что ответа от божеств Рейвентауна от не дождется.

Сегодня Морис решился ускользнуть с утренней службы. На этот раз у отца не было необходимости тащить его с собой. Всё необходимое юноша приготовил ещё с вечера. Поэтому с утра пока все завтракали он в джинсах и старом свитере тихо выскользнул из дома и отправился в парк. Морис пристроился на скамейке в самой дальней его части. Погода была по летнему теплой. Здесь в небольшой аллее среди зеленых деревьев он чувствовал себя спокойно. По крайней мере, когда все люди расходились по Обителям. Парень всегда ценил уединение, однако насладиться им удавалось нечасто. Положение наследного Наставника предполагало постоянное внимание, но не то, о котором он мечтал. Он знал, что люди боялись и его и Гилмера. Стоило отцу или сыну появиться в общественном месте, все расступались, отводили взгляды. Их любовь была не более чем навязанной зависимостью. Морис же хотел искренности.

За парком начинался заводской район, который Гилмер посещал лишь из острой необходимости. Отец никогда не считал тех, кто там живёт за людей. Они были лишь источником дохода, который он получал через работающих там Наставников. Юноша посмотрел на часы, висящие на одном из столбов, и заметно расслабился. Восемь утра. В это время начиналась служба и встретить кого-то на улице было невозможно, поэтому Морис спокойно принялся за рисование. Отсутствие его на службе отца не насторожит никого. Горожане придумают оправдание любому из членов семьи Гилмера. Решат, что он ушёл помогать кому-то из других Наставников.

На этот раз любимое занятие не принесло желанного успокоения. Мысли снова и снова возвращались к словам Хранителя. В голове крутились те же вопросы, что всплыли сразу после пробуждения. Что имел в виду Хранитель? Настаивает, чтобы Морис доверился ему? Он и так доверял ему насколько мог. Насколько инстинкт самосохранения позволял кому-то доверять. Если быть честным до конца, юноша все еще сомневался, не является ли Хранитель плодом его больного воображения.

Пока юноша рассуждал над этим, из-под его карандаша выходили деревья и тропинка парка, что были прямо перед глазами. Рисовать пейзажи он обычно не любил, но сегодня ничего другого в голову не приходило. Через некоторое время мысли о Хранителе оставили его, и он погрузился в рисование. На дорожке парка появился силуэт, а в небо несколько схематичных птиц. Единственным, что отсутствовало на рисунке стала видневшаяся из парка обитель. Их Морис рисовал только когда это было необходимо. Для уроков рисования или продажи на аукционах, которыми занимался отец. Но в альбомах никогда. Его рисунки – его мир, и там нет места ни культу, ни отцу.