Зуб Дракона - страница 40

– Пойдём захимичим что-нибудь, ведь ты же у нас химик… хм… главный.

Словосочетание, придуманное Хайретдиновым «приклеилось» к моей лучезарной личности, причём вовсе не по честности и не по справедливости. Если день удавался солнечный и погожий, кругом жужжали медоносные пчёлы и мычали тучные стада рогатых молокососов, то сослуживцы величали меня «Главным Химиком». А ежели какая-то причина вынуждала гарнизон поста нервозно разбегаться в разные стороны от эпицентра очередного эксперимента, то все резко вспоминали слова Коменданта Хайретдинова – «странный химик», но без буквы «т».

Хайретдинов ничего не стал думать о моей квалификации. Он скакал по территории поста среди скал, крыл матом, источал приступ бешенства. Как говорится в простонародье – Комендант «рвал и метал». Физически это выразилось в том, что он принялся пинать ногами зелёный ящик тротила.

– Я же просил прислать мне АГС! – И с ноги по ящику – БАХ, БАХ!

Завязка данной драматургической ситуации сформировалась на Пятнадцатом посту.

Старший лейтенант Рязанов И.Г. на Пятнадцатом посту.

Там произошел подрыв. Боец вышел за территорию поста и подорвался на нажимной мине. Да не просто вышел, а с подвыподвертом. Комендант Пятнадцатого поста Рязанов поставил задачу гарнизону отрыть траншею.

Гарнизон Пятнадцатого поста.

Все пацаны, как нормальные солдаты, взяли в руки инструмент и принялись вгрызаться в гору. А один «офигенный дембель» заявил, что он стал гражданским человеком с того момента, как Министр Обороны подписал Приказ об увольнении в запас весеннего призыва 1982 года. Стало быть, вся военная тягомотина ему теперь по барабану. Рязанов приказал офигевшему бойцу, чтобы он прекратил шляться по брустверу потому что там территория прикрыта минными заграждениями.

– Я дэмбэл, мне всё похрен! – Выкрикнул боец и нарочито попёрся в противоположном от Рязанова направлении. Тут же наступил на мину, подорвался, упал на бруствер и, не снижая тембра голоса продолжил орать: – Что вы, гады, со мной сделали!

Такие приключения считались небоевыми потерями, начальство из политотдела дивизии устроило нагоняй нашему КЭПу. КЭП «вспылил», «выхватил шашку» и приказал проложить проходы в минных полях накладными зарядами. «Шашку, дык шашку», – сказали снабженцы, взяли под козырёк и доставили на каждый пост ящики с тротилом. По итогу всей кипучей деятельности тротиловые шашки на посты развезли, а на АГС для Хайретдинова забили, ну, то есть, забыли про АГС.

Однако «пылить» и «кипеть» КЭП не прекратил, издал ещё один приказ – чтобы за территорию постов никто не выходил: ни один солдат, ни по какой причине, ни за водой, ни за едой, ни за пленными душманами, ни покакать, ни пописать!

В Рухе КЭПу хорошо было отдавать приказы, чтобы с территории постов никто не ходил за водой. Ему в любой момент дневальный мог поставить на стол стакан чая. Или компота. А нам в горах что надо было делать? Ждать дневального? Дык он не придёт, потому что он не наш, а КЭПа. Получается, что гарнизону поста оставалось лишь сосать лапу, как мишка в берлоге.

Хайретдинов очень расстроился, но приказ, таки, до нас довёл в своей неподражаемой манере. Очень авторитетно и доходчиво объявил, что каждого, кого увидит за границами поста, расстреляет за попытку дезертирства. А потом отправит письмо на родину, чтобы другим было неповадно. Ни у кого не возникло сомнений, что так и сделает, ибо после истории с Мампелем все научились верить Коменданту с полуслова.