– Хотите понести наказание за то, что по собственной глупости попались в руки преступников и по их приказу пристрелили своего друга? – Сокольский встал и смотрел теперь на Мегавого сверху вниз, сдвинув светлые брови. – У вас есть выбор. Вы можете спрятаться в тюремной камере, где благодарное государство будет кормить вас те несколько лет, которые вы отсидите за убийство. Вы можете даже малодушно пустить себе пулю в лоб, чтобы не мучиться угрызениями совести. Бог вам судья! Могу вернуть вам ваш наградной пистолет, который вы когда-то получили за доблесть и мужество. Или предпочитаете тот, который вы спрятали под корнями дерева? – Сокольский не отрываясь смотрел в посеревшее лицо полковника Мегавого. – Я бы предпочёл, чтобы вы работали на свою страну. Воспринимайте это как наказание, если не можете иначе. И подумайте о том, что помимо суда уголовного есть высший суд – суд вашей совести. – Он неожиданно сменил тон и добавил мягко: – Я зайду через пару дней. Решение вы должны принять сами.
Он отвернулся и вышел из палаты.
* * *
– Не думал, что мы с вами так скоро увидимся, – признался полковник Марусин (ударение на первый слог, как он сам всегда подчёркивал), протягивая Сокольскому руку.
Встреча состоялась в кабинете генерала Чёрного. С того момента, когда Сокольский зачитывал Всеславу Михайловичу Марусину газетную заметку об аномальной буре под Выборгом, не прошло и трёх месяцев.
– У Игоря Сергеевича есть для вас интересная информация, – объяснил генерал, поигрывая толстой нижней губой.
В осенне-зимний период Дмитрий Иванович Чёрный чувствовал себя особенно хорошо. Наверное, из-за того, что погода прохладная. А может, ему нравилось, что его подразделение вышло вперёд разведки. Пусть даже это простое везение, но и удача зависит от долгой предварительной подготовки.
– Моим людям удалось найти майора Селезнёва, которого обвиняли в краже образца «К-299», – начал Сокольский. – Он уже несколько дней у нас в изоляторе прячется.
– Почему я узнаю это только сейчас? – позволил себе удивиться Всеслав Михайлович.
– Потому что иногда нужно доводить работу до конца одними руками, – мирно ответил Сокольский. – Если позволите, я продолжу. Селезнёв отношения к краже не имеет. Его алиби оказалось настоящим. Вот данные. – Он передал разведчику несколько файлов. – Есть в воинской части другой человек, который придумал, как «разоблачить» алиби Селезнёва и подставить его, а потом убить при задержании. Селезнёв оказался умнее и когда понял, что происходит, нашёл способ сбежать и спрятаться. Свои координаты он оставил близкому другу, но тот, напуганный военной прокуратурой, а потом и вами, искал случая выдать Селезнёва, чтобы не подставить самого себя. Ему вовремя подвернулся мой сотрудник, старший лейтенант Некрасов. Парень пообещал показать, где прячется Селезнёв. За ним наблюдали и его разговор с Некрасовым подслушали, после чего настоящий злоумышленник вознамерился выследить убежище Селезнёва. Но Некрасов благоразумно оставил одного из сопровождающих наблюдать за тем, что происходит – и тот вовремя заметил слежку. Это всё отражено в отчёте.
– Да я вижу, – признал Всеслав Михайлович и отвлёкся от документов, посмотрев на Сокольского.
