***
Реннейр
– Ты не похожа на других искателей.
Я Бездна знает где в компании чужачки, но, вопреки её глупой попытке сбежать и бросить меня здесь, не видел угрозы. Я отнёсся к ней не как к части закрытого народа, презирающего и смотрящего на нас с высоты неприступных гор, будто мы копошащиеся в мусорной куче муравьи.
Пожалуй, сейчас я воспринимал её просто как женщину. Растерянную, смущённую, но за робостью которой скрывалась неуёмная жажда познания. И жажда эта была хорошо мне знакома.
– Да, я немного странная. Отец говорит, что моя бабушка была упрямой и непокорной. Я в неё пошла, – и Рамона коснулась волос, собрала их двумя руками, плавным жестом перекинула на грудь. Прошлась пальцами по всей длине. – Жаль, что она умерла ещё до моего рождения.
Я поймал себя на том, что с жадностью смотрю, как открывается шея и ключицы, как антримка перебирает локоны...
– ...думаю, мы бы с ней поладили.
Каковы они на ощупь? Наверняка мягкие и гладкие, пахнут цветами и мёдом.
– Значит, ты тоже упрямая? И непокорная?
...и как красиво огненные пряди смотрелись бы в горсти.
Дыхание перехватило, словно горло сжали стальные тиски. О чём я, дери меня Отец всех Равнин, сейчас думаю? Явно не о том, о чём следует. Сам ведь недавно ворчал на Варди за дурацкие намёки.
Лицемер ты, Ренн. Как говорит брат – грязное пятно на династии.
– Ты и так узнал обо мне слишком много, – она вновь подняла свои внимательные, проникающие в душу глаза.
Увидеть бы её при свете дня. Это сейчас, когда ночь опустилась на горы, всё выглядит слишком чувственным и не в меру таинственным, а старые правила и запреты отходят в туман.
– А сам на мой вопрос не ответил.
– О чём ты, дочь гор?
Набравшись смелости, она выдохнула:
– Это ты Зверь-из-Ущелья? Скажи, Рен-нейр. Тогда и я расскажу о себе больше.
Надо же, как быстро осмелела. Только ведь тряслась, как осиновый лист, будто я правда мог причинить ей зло.
А мог ли?
Дева опустилась на камень, закинув ногу на ногу, совсем как мужчина. Но ни это, ни возмутительная по меркам Лестры одежда не делали Рамону из дома Алого Камня похожей на паренька. Даже слепой не перепутает.
– Мне нечего тебе ответить. Думай как хочешь.
И дался ей этот Зверь! Не люблю своё прозвище, уже оскомину набило. Да и воспоминания с ним связаны не самые приятные.
– Какой упрямый лестриец мне попался, – она качнула головой.
– Так попробуй поймать другого.
А вот это рискованно. Повстречайся она Варди или Демейрару... Или отцу...
Пальцы хрустнули, сжимаясь в кулаки. Я окинул её взглядом от макушки до пят.
Хороша, даже слишком. Да, пусть она чужачка, дочь гор, но я ведь не слепой, не старик столетний! Женская красота всегда мне глаз цепляла. А она не просто красива, она необычна. На таких мужчины шеи сворачивают, руки друг другу ломают. Было в ней что-то такое – тянуло, как костёр в зимнюю ночь, как свет маяка.
Если верить сказаниям, горная дева заплатила сердцем за магию. Но Рамона так искренне клялась, что это выдумки, что я не мог ей не поверить.
А ветер тем временем стих. Он прислушивался, наблюдал. И цветы пахли так сладко и приторно... Если наклониться к ней, можно почувствовать аромат нагретых камней, сухой травы, мёда и вереска.
Я усмехнулся и потёр пальцами виски. Колдовство какое-то! Влияние Антрима, не иначе.
– Реннейр?.. – показалось, что глаза цвета сосновой смолы вспыхнули. Совершенно небывалый, нечеловеческий цвет.
