Зная слабость градоначальника Торнтона к азартным играм, отец Дариуса подло воспользовался ею… До чего же он гадкий тип!
– Папа… Он унизил меня… Втоптал в грязь… Я никогда не чувствовала себя более никчемной и ненужной, – умоляюще вскрикнула , чувствуя, как по щекам текут слёзы.
И тут же больно ударилась о непоколебимую решимость в отцовском взгляде.
Тайриз притянул меня, прижимая к своей груди:
– Прости, дочка.
Я же в ответ зашлась в рыданиях – меня продали.
***
Через полчаса огромный чёрный джип остановился возле дома. Я увидела в окно свет от фар и инстинктивно напряглась, представляя, что меня сейчас ждёт. Почему-то боялась я даже не самого Дариуса, а его отца – Виктора Макензи.
И вот через минуту он вошёл в наш дом, как будто в собственный. Я подняла взгляд и упёрлась в зелёные глаза главы клана волков. Это был огромный мускулистый мужчина, его тёмные с проседью волосы были собраны в аккуратную косу, а мощный торс обтягивала чёрная под горло водолазка. Он слегка прищурился при виде меня, и на его породистом лице мелькнула понимающая усмешка. Виктор удостоил меня лишь приветственным кивком.
Я ответила тем же, а затем поспешно вытерла заплаканные глаза и отвернулась. Дариус вошёл следом за отцом. Я едва сдержала гримасу отвращения и боли при виде мужчины, который был для меня целым миром.
– Тайриз! Брат! – Виктор приобнял отца и похлопал его по спине.
Они обменялись дежурными фразами, а мой люмьен сделал ко мне несколько шагов и натянул на лицо виноватую улыбку.
– Морри… – негромко произнёс он. – Ты меня напугала… В таком состоянии ездить за рулём… Я же весь извёлся!
Я сжала губы в тонкую линию, сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Ненавижу! Ненавижу в нём всё, что ещё недавно любила: голос, манеры, идеальную внешность, кривоватую ласковую улыбку, которой он решил подкупить меня в ту минуту. А больше всего то, что я должна его простить. Иначе ведь никак?
Жених сел рядом, беря мою ладонь своей тёплой рукой. Я только тогда поняла, как сильно замёрзла.
Моя рука непроизвольно сжалась в кулак, а Дариус, заметив это, бросил на меня предостерегающий взгляд:
– Твой отец обещал всё уладить.
– Он и уладил, – ровным голосом произнесла, глядя в пол.
– Ты больше не злишься на меня, малышка? – улыбнулся волк. – У нас всё хорошо? Вернёмся домой?
Я почувствовала, что задыхаюсь. Хватаю ртом воздух, как маленькая рыбка, выброшенная на берег. И мне начинает казаться, словно надо мной занесли огромный железный сапог. Раздавят и не заметят.
– Ненавижу, – прошептала едва слышно с такой злостью, что сама себя испугалась. – Ненавижу всё, что связано с тобой.
– Мора, успокойся, – в голосе моего люмьена зазвучала сталь. – Ты хочешь устроить сцену при родителях?
Конечно… Боится, что папочка подумает, будто его наследник настолько слаб, что даже не может укротить собственную невесту.
– Я не хочу устраивать сцен, Дариус, – я буквально задавила в себе ярость, затолкнула её так глубоко, как только смогла. – И да, мы вернёмся домой… Но если ты думаешь, что всё будет как прежде, то ты глубоко заблуждаешься.
– Вот и чудесно, – моего виска коснулись губы волка. – Ты очень хорошая девочка, Морэлла. Настоящее чудо.
Я оттолкнула своего жениха и забилась в угол дивана, бросив затравленный взгляд на улицу. Мне стало противно даже дышать с ним даже одним воздухом… Как он посмел губами, что недавно ласкали мою подругу, целовать меня?
