— Пауэлл, как жизнь? — засмеялся придурок, и тут догадка пронзила мои виски пульсирующей болью.
Он только что поздоровался со Зверем, словно они… не были в одном номере.
Я растерянно взглянула на Сойера и тихо, чтобы не услышал Пауэлл, спросила:
— Триста шестьдесят шестой разве не Зверя номер?
Басс отрицательно покачал головой.
— Это мой номер, и он всегда открыт для тебя, Милашка Митчелл, — подмигнул идиот и, громко заржав, скрылся за дверью своего номера.
Получается, все, что я наговорила Максу…
— Мой номер триста шестьдесят девятый, — раздался голос за моей спиной. Слишком близко, буквально в двух шагах от меня. И снова свежий запах его кожи, потому что Макс просто был после душа.
Черт!
Выставила себя дурой.
— И я ответственно отношусь к каждой игре, я профессионал, могу играть долго и довожу до конца… каждый период.
Я замерла после его слов.
Он доводит до конца каждый период. Ну, да. Ясно. Он ведь о хоккее, не так ли?
Не оборачиваясь, я кивнула, так и не найдя для него слов, и чуть ли не побежала к своей двери.
Ну, какой же стыд!
Я коснулась ключом-картой замка и схватилась за ручку.
— Эй, Утконос! — Я обернулась. Макс стоял через три двери от меня, вальяжно опершись голым мускулистым плечом о стену. Уголок его губ дернулся, словно он не мог сдержать улыбки. А взгляд голубых глаз замер на моем лице. — Спокойной ночи.
Толкнув дверь, я влетела в номер как ошпаренная.
Утконос.
Почему он продолжает меня так называть?
Для человека, который пугает детей одним выражением лица, Макс на удивление был… мил. И…
О, черт!
Пожалуйста, Перри, даже не думай о его периодах, каждый из которых он доводит до конца.
[1] Ники Минаж - тринидадская певица, рэперша, автор песен и актриса.
[2] Матч всех звезд НХЛ - ежегодная товарищеская игра сильнейших действующих хоккеистов НХЛ.
10. Глава 8
Перри
Первая выездная игра в этом сезоне прошла отлично, парни переиграли противников на две шайбы. Это был неплохой результат, учитывая, что вчера большая часть команды провела ночь в одном из баров Роли.
Пытаясь погасить тревогу в груди, я стояла у двери мужской раздевалки, где переодевались парни. Рядом со мной были девять мужчин-корреспондентов и одна женщина. На вид ей было около сорока лет. Это немного успокоило меня, ведь я не буду единственным корреспондентом женского пола в мужской раздевалке.
Дверь открылась, и появился представитель клуба — специалист по связям с общественностью.
— У вас тридцать минут, не надоедайте тем, кто не желает с вами разговаривать, — грубо сказал он.
Журналисты ринулись в раздевалку. Нерешительно передвигая ногами, я вошла последней.
Эклеры. Эклеры. Эклеры.
Не смотри на эклеры с масляным кремом. Ты их ненавидишь.
О нет. Я заметила первую голую задницу у крайнего левого шкафчика. Это был Виктор Назаров — молодой хоккеист из России. Он обернулся, и тогда мой взгляд невольно упал ниже, на его…
Не. Смотри. На. Эклеры.
Покачав головой, я оторвалась от разглядывания его члена и решила подойти к тому, кто хотя бы был в полотенце.
Сойер Басс находился недалеко от Виктора, он уже натянул боксеры, когда я поравнялась с ним, однако брать у него интервью мне совсем не хотелось. Вчера я поняла, что с ним мы точно не сработаемся, да и для хорошего материала мало ответов защитника, мне нужен был форвард.
Я прошла дальше, но через мгновение остолбенела, натыкаясь взглядом на идеальный треугольник поперечных мышц живота. С его точеного пресса стекали капельки воды, маленькие темные волоски, идущие от пупка, были все еще влажными и прилипшими к коже. А ниже…
