– Рассвет забрезжил, рассвет забрезжил, рассвет забрезжил, – запела лошадь хриплым голосом ему в ухо.
Астронавт проснулся:
– Сегодня иду на охоту, – вспомнил он. С этим решением сварил кофе, позавтракал и стал собираться: взял любимый винчестер с глушителем, пару пистолетов, ножи, топорик, веревку, зажигалку и кое-что по мелочи.
Столешница восьмого яруса откинулась, шестиметровая серо-голубая стрекоза взмыла в небо и, круто развернувшись, взяла курс на запад, туда, где он когда-то в первый раз встретил охотника, туда, где к водопою спешили стада отъевшихся жирных квари.
Посадив вертолет метрах в двухстах от водопоя, на маленькой площадке, окруженной прибрежным кустарником, астронавт осторожно приблизился к воде. С десяток квари спокойно отдыхали возле водопоя, изредка поднимая головы и поглядывая по сторонам. Выбрав двух самых крупных животных, Александр прицельно выстрелил, сразив наповал, остальные квари, не почуяв опасности, продолжали отдыхать. Только когда охотник во весь рост подошел вплотную, звери бросились наутек. Забрав добычу, охотник тут же освежевал, оставив внутренности и шкуры хищникам, и, довольный трофеем, погрузился в вертолет. Отхлебнул из фляжки глоток коньяка и, весело насвистывая, поспешил в обратный путь, представляя себе, как обрадуется Дан свежему мясу, да и Чарли перепадет кусочек.
Его ожидания оправдались: женщина радовалась как ребенок тому, что охота удалась. Он же, как настоящий охотник, самодовольно прихвастнул:
– Я бы мог и десяток привезти, если б захотел, но только в следующий раз, может, захочу другой дичи.
Мясо превзошло ожидания: мягкое, нежное, на вкус непохоже ни на одно другое из того, что доводилось астронавту вкушать за его не слишком уж короткую земную жизнь.
– Жаль, не знал, – заключил он, – мы бы раньше перешли на дичь.
– Алекс, дай руку, хочу кое-что показать, – астронавт послушно протянул Дан руку, поднялся и последовал за ней в ту комнату, где возле обогревателей светилось золотое яйцо. Встав на колени, женщина прижалась ухом к золотой поверхности и сделала жест последовать ее примеру, что он исполнил.
Из яйца доносилась прекрасная песня: малыш пел на языке матери о том, что скоро увидит свет и познакомится с мамой, Дан, о том, как он ждет этой встречи и как он любит свою мать. Голос был завораживающе прекрасным: Алекс замер, стоя на коленях; хотелось плакать, так он был растроган.
– Алек-Сус, завтра на рассвете сын выйдет из темноты, поэтому он поет песню, идущего на свет. Это великое событие, огромная радость для него и для всего моего народа. В такой день племя устраивало большой праздник.
– На моей планете рождению ребенка радовались только родители да близкие родственники и то не всегда, – грустно сказал Александр, – у нас бывает, что родители отказываются от малышей, особенно часто отцы.
– Алекс, я ведь говорю только о своем народе. Здесь тоже много разных людей, ты сам уже сталкивался с отвратительными чудищами.
– Дан, не будем сегодня вспоминать ничего, что может омрачить этот день. Для нас с тобой будет величайший праздник, а я уже полюбил того, кто завтра выйдет из темноты, потому что малыш сам несет свет на эту землю.
– Алек-Сус, говоришь как бог, хочется, чтобы и наш бог был добрым.
– Дорогая, сегодня не сомкну глаз в ожидании малыша, как будто сам отец. Моя миссия защитить вас от жестокого мира.
