Татуированная закатывает рукава форменной кофты, обнажая новые чернила.
– Кстати, насчет угробиться. Ты не хотел бы нам рассказать, за каким чертом ты в Складку поперся один? Опять не той головой подумал?
Скарлетт кивает, поддерживая:
– Спасать барышень от беды – это ну совсем в духе двадцать второго века, Тай.
Что она сказала?
Тайлер вскидывает руки, будто говорит: «Чего вы от меня хотите?» – и девушки обращают любопытствующие взгляды ко мне, лежащей. Изучая. Оценивая.
– Волосы ее мне нравятся, – объявляет Скарлетт. И, будто вспомнив, что я все-таки человек, обращается ко мне чуть громче и медленнее: – Мне нравятся твои волосы.
Вторая фыркает, явно менее впечатленная.
– Ты ей сообщил уже печальную новость про ее библиотечные книги?
– Кэт! – рявкают эти двое в один голос.
Она не успевает ответить, как вмешивается взрослый голос:
– Легионер Джонс! Ваш карантин снят, вы можете идти.
Тай смотрит в мою сторону, мы встречаемся взглядами. Он колеблется.
Ты ей сообщил уже печальную новость?
– Вы можете позвонить утром и узнать, когда ее можно навестить, – продолжает голос.
Тайлер неохотно кивает, выходит из своей камеры через открывшуюся с шипением дверь. Глянув на меня последний раз, все трое покидают помещение, Тай исчезает из виду, и доносится его голос:
– Эй, рубашку мне можно какую-нибудь?
Мой мозг начинает сопоставлять факты; летаргия криосна уходит, сменяясь оживлением.
Где я? Кто эти люди? Они в форме… это какое-то военное учреждение? Если да, то что я тут делаю и что мне грозит? Я пытаюсь прохрипеть вопрос, но голос не слушается. Да и все равно спрашивать некого.
Так что я остаюсь одна в тишине, нервы дергаются в ритме пульса, голова уплывает в море полузаданных вопросов, пытаясь выбраться из путаницы, которую, оказывается, оставляет криозаморозка.
• • • • •
Через не знаю сколько времени снова слышу голоса. Я в середине другого странного сна, и на этот раз повсюду теснятся цепкие зеленые растения, с неба медленно валится синий снег, и тут…
– Аврора, ты меня слышишь?
Я с усилием отталкиваю образы места, где я никогда не была, и поворачиваю голову. Наверное, я задремала и не заметила, как оказалась рядом со мной эта женщина в синевато-серой форме, как у всех остальных.
Она совершенно белая. Не в том смысле, что «я наполовину китаянка, и ты белее меня». Нет, она именно «бела как снег». Бела до невозможности. Глаза у нее светло-серые – оба глаза полностью, не только радужки, и гораздо больше обычных. Белые как кость волосы собраны в хвост.
– Я – боевой командир великого клана Данил де Верра де Стой. – Она дает мне время переварить услышанное. – Рада нашему знакомству, Аврора.
Так, великий клан. Дальше что?
– М-м, – согласно мычу я, не рискуя издать иной звук.
Меня называли Авророй только когда дело плохо.
– Представляю, сколько у тебя вопросов, – говорит она.
Явно не ожидает моего ответа. Я чуть киваю, стараясь задержаться на этом моменте.
– Боюсь, что у меня плохие вести, – продолжает командир. – И я не знаю, как их смягчить, так что буду откровенной. С вашим кораблем случилась беда на пути к Лэй Гуну.
– Мы летели к Октавии, – отвечаю я тихо, но понимаю, что не в названии колонии дело. По осторожной сдержанности голоса моей собеседницы я чувствую, что надвигается что-то важное. В воздухе растет напряжение, будто перед бурей.
– Тебя извлекли из криомодуля нештатно, – говорит она, – и потому у тебя такое чувство, будто тебя наизнанку вывернули. Это скоро пройдет. Но с «Хэдфилдом» случилось в Складке… происшествие, Аврора.
