Итак, весной 2002 года в Лионе дьявол подсунул продюсера со звездой нашему бедному постановщику, хотя тот ненавидел попсу и вульгарность, не терпел Одетт, с трудом примирился с аккордеоном, зато со страстью служил интеллектуальному новаторству.
Пришлось свернуть с пути истинного.
Правда, позднее, рассказывая эту историю, постановщик, наоборот, сравнивал себя с Полем Клоделем в соборе Парижской Богоматери[23], с апостолом Павлом на пути в Дамаск, с Ньютоном под яблоней…
Само собой, он преувеличивал, но в ту ночь с ним действительно произошло нечто необычное и значительное, так что постановщик подчинился неведомой силе, не мудрствуя лукаво. Да, он поступил опрометчиво, однако спонтанность решений в данном случае – скорее достоинство. Не раз его внезапно увлекали за собой несколько отдельных ритмичных па, щемящий обрывок мелодии, зовущий жест. А стоило ему задуматься, он никогда не сдвинулся бы с места, постановщик – тормоз, труппа права.
Другое дело, что, импровизируя, никогда не знаешь, к чему придешь.
Так или иначе, постановщик ввязался в предложенную ему авантюру, не спрашивая зачем и почему.
Возвращаясь к его творческой биографии, скажем, что поначалу он ставил лишь авангардные музыкальные спектакли, но потом решил расширить репертуар, освоить эстраду и мюзикл. Стал внимательно слушать прежде неизвестных ему исполнителей. Ездить на фестивали и гала-концерты по всей Франции. И увлекся всерьез, как бывает со всяким, кто открывает для себя новые горизонты и чистосердечно сам открывается им навстречу. Он обнаружил в этом неизведанном мире немало сокровищ. Талант музыканта не зависит от школы, стиля, направления, есть превосходные исполнители классической музыки, рока, джаза, фольклора. Эстрада – не исключение. К тому же, как говорил Гай Юлий Цезарь, «люди охотно верят тому, чему желают верить». Сплошные общие места, однако снобов иногда полезно подколоть таким напоминанием.
Где он только не побывал: в Париже на стадионе Парк де Пренс и в спортивно-концертном комплексе на бульваре Берси, на музыкальных фестивалях в Бурже, Карэ-Плугере, Сен-Бриаке, Кемпере, Бельфоре. Кого он только не слышал вживую: Эдди[24], Жака[25], Диану[26], Виллиама[27], Алена[28], Сержа[29]… Каждым из них и многими другими он искренне восхищался: круто! Не пропустил выступлений Анри[30], Джонни[31], Мишеля[32], Карлоса[33], Янника[34], Патрика[35] и даже Ванессы[36]. Браво! Хотя с последними нет ни единой точки соприкосновения.
Однажды летом постановщик испытал настоящий восторг. Он пошел вместе с Лионом, своим сыном, на концерт «Placebo»[37] в Сен-Мало. Сблизился с сыном как никогда, отдалился от Одетт на многие мили. Но это вообще из ряда вон.
Сейчас Одетт почти не выступала. Так что постановщик раздобыл ее записи (купил тайком, ведь неловко признаться, что до сих пор у него не было ни одной). Честно прослушал все. Разочаровался отчаянно: не понравилось, не впечатлило, сплошная лажа, действительно «баян», как говорит молодежь. Встревожился, засуетился. Не лучше ли все-таки отказаться? Озарение, путь в Дамаск, собор Парижской Богоматери – все это прекрасно, согласен, и с божественным указанием не поспоришь, однако настоящий профессионал ни за что не возьмется ставить какое-то заведомое занудство… На этом этапе освоения таинственного материка под названием Одетт у постановщика опустились руки. Неофита одолели сомнения.
