– Чего тебе надо?
– Собирайся. Есть дело.
Я фыркаю, открывая шкаф, но не перестаю смотреть на него исподлобья.
– Какое ещё дело?
– Босс хочет, чтобы ты прикупила наряд для мероприятия. И я тебя сопровожу.
– Думает, что я не справлюсь одна? – спрашиваю я с сарказмом, закрывая дверцу шкафа с резким хлопком.
– Думаю, он боится, что тебя украдут, – ухмыляется Роб, облокотившись на косяк.
– Ага, конечно. Скорее уж он боится, что я сбегу и так не выплачу ему долг.
Роб подходит ближе. Его голубые глаза впиваются в меня, словно он пытается что-то вычитать в моём лице. Я вижу, как его взгляд становится слишком личным, слишком наглым.
– Детка, – говорит он тоном, от которого я только сильнее стискиваю зубы. – Ему ты давно нужна не из-за долга.
– Ага, может мне тебе ещё сказать спасибо за это. Или после того, как он насильно женит меня на себе? – отвечаю я, бросая на него взгляд, полный ненависти.
Роб тянется к моей щеке, пальцы касаются кожи, и я чувствую, как меня накрывает воспоминание.
Роб выкидывает сигарету и подходит ко мне, его движения медленные, почти ленивые, но в них читается что-то опасное. Его рука тянется к моему лицу, пальцы обхватывают подбородок. Он начинает поворачивать мою голову, словно оценивает меня с разных ракурсов.
Я сдерживаюсь, терплю, потому что понимаю – это, возможно, мой единственный шанс выжить.
Его взгляд становится жёстче. Он смотрит прямо в мои глаза, и от этого взгляда мне хочется отвести взгляд, но я не позволяю себе показать слабость.
– Вот что ты сделаешь, – говорит он тихо, но в его голосе сквозит нечто стальное. Он объясняет план, каждую деталь, каждое условие.
За это он обещает мне пару тысяч долларов. Всего-то. Всё, что нужно, – перевезти посылку через город.
Я соглашаюсь, даже не понимая, во что ввязываюсь. Отчаяние затмевает все мысли.
Я моргаю, возвращаясь в реальность. Роб всё ещё стоит передо мной, его взгляд прожигает меня насквозь.
– Стелла, – говорит он почти мягко, – Мне жаль, что всё так вышло.
Я не отвечаю. Только смотрю на него и думаю, как сильно хочу вырваться из этого замкнутого круга, где его «жаль» ничего не значит.
Тимур
Тренировка началась вяло, как и следовало ожидать после вчерашнего. Некоторые из ребят перебрали, но отмазки тут не прокатят – тренировка есть тренировка. Хотя честно, пользы от неё я сейчас не вижу. Они катаются по льду, как школьницы на дискотеке, и это, похоже, выводит нашего тренера, Джона Миллера, из себя.
– Все девочки! – его голос раскатывается эхом по стадиону. – Закончим ваш позор, не могу больше на это смотреть!
Я понимаю его. У меня тоже уже нет сил наблюдать за этим цирком.
– Живо тащите свои задницы сюда, сосунки! – орёт он, и по его голосу слышно, что он на грани. – Ти, куда ты смотришь? – его гнев теперь направлен на меня.
– Я предупреждал их, тренер Миллер, – отвечаю я, пожав плечами. – Они взрослые девочки, сами могут за собой следить.
Не успеваю договорить, как чувствую удар клюшкой под зад. Маккелли, наш левый нападающий, не смог удержаться. Мы переглядываемся и чуть не захлёбываемся от смеха, но оба сдерживаемся, чтобы не нарваться.
Тренер замечает.
– Ай, – машет он рукой, едва скрывая раздражение. По стадиону разносится звук сдержанных смешков. – Так, хочу вам сообщить новость. Нас наконец-то купили. Точнее, наш клуб.
На стадионе раздаётся возглас, словно у кого-то выигрышный билет в руках. Радость смешивается с недоумением.
