Арман подошел ближе и стал рассматривать лица детей. Старшая девочка лет двенадцати с золотистыми волосами, большими темно-голубыми глазами и тонкими чертами лица напоминала даму с портрета в гостиной, а её сестра с яркими зелеными глазами была нежной копией кавалера этой дамы. Малышка, прижавшаяся к ногам женщины, раскосыми серыми глазами напоминала мать. Только четвертая девочка, совсем светлая блондинка с необыкновенными янтарными глазами ни на кого не была похожа.
– Как полезно смотреть на портреты. Наши хозяева имеют четырех дочерей. Одна похожа на бабушку, другая – на дедушку, а третья – на мать. Очень приятно познакомиться. – Маркиз шутливо поклонился даме на портрете и пообещал: Я постараюсь не злоупотребить вашим гостеприимством. В вашем доме будут жить только офицеры.
Он прошел в бальный зал, где его ждали офицеры полка, и обратился к ним:
– Господа офицеры, в этом доме живет семья, где имеются четыре юные дочери и милая мать. Прошу вас занять спальни правого флигеля, они очень комфортабельны и мы будем все вместе, что важно с точки зрения безопасности. Обедать мы будем здесь, в столовой, а заседания военного совета предлагаю проводить в кабинете хозяина – это всё здесь, на первом этаже. Я не запрещаю вам брать себе в качестве трофеев любые понравившиеся вещи, но прошу воздержаться от вандализма и ничего не портить. Как самая галантная нация Европы, уходя, мы оставим этот дом женщинам, которым он принадлежит, неоскверненным. А сейчас выбирайте комнаты во флигеле, я занял первую по коридору на втором этаже, остальные – ваши.
Он отпустил офицеров и направился на кухню, определить, на сколько человек в ней можно готовить, но услышал за спиной топот каблуков. Его догонял один из двух его ординарцев, которых он отправил осматривать второй этаж.
– Господин полковник, – показывая рукой наверх, сообщил ординарец, – там наверху в одной из спален лежит больная девушка, похоже, что она – хозяйка этого дома, за больной ухаживает горничная. Я попытался расспросить служанку, но она меня не понимает.
Арман пошел наверх. На втором этаже были расположены спальни хозяев и членов семьи. В другой раз маркиз с удовольствием осмотрел бы их, но ординарец вел его в конец широкого коридора к самой последней комнате. Открыв дверь, он пропустил Армана вперед. В помещении царил полумрак. Около стены стояла испуганная девушка в одежде горничной, а на кровати, потерявшаяся под широким одеялом, лежала худенькая фигурка в белой ночной рубашке со спутанными короткими кудрявыми золотистыми волосами. Глаза девушки были закрыты, а все лицо покрывали уже проходящие желтоватые синяки, с небольшими лиловыми пятнышками. Но отека на лице уже не было и, несмотря на болячки, безобразящие лоб, скулы и рот девушки, Арман сразу узнал старшую дочь с портрета, которым он только что любовался. «Вот это сюрприз», – подумал он.
Но девушка была больна неизвестно чем, следовало найти переводчика. Полковник сделал знак горничной подойти и спросил ее:
– Чем больна ваша хозяйка? – Арман внимательно наблюдал за лицом девушки, и от него не укрылось понимание, промелькнувшее в глазах молоденькой служанки.
– Я вижу, что вы понимаете меня. Ведь вы учились французскому языку, чтобы сопровождать госпожу в путешествиях? – он спросил наугад, но понял, что попал в цель. Девушка дернулась, но заговорила по-французски.
