Он махнул рукой.
– Это не совсем правда, не так ли? Все в Париже видели рекламные постеры «Диор», мадемуазель Тернер, но это было больше года назад. Дело в том, что вы не работали из-за бойфренда. – Говоря это, Вальдон мрачно смотрел в свою тарелку, словно собирался с духом, чтобы произнести следующую фразу. – Не создаст ли он проблем? Его репутация опережает его.
– Нет, – ответила она, раздраженная тем, что Чарли проник в ее профессиональную беседу. – Он не создаст проблем.
– Мы будем снимать в моем доме. Я хочу ясно дать понять, что вы будете в нем жить, но он не будет. – Он поднял на нее глаза, ожидая подтверждения.
– Понятно.
Он проглотил еще два кусочка и показал на нее вилкой.
– И еще я не позволю вам опаздывать. Американские актрисы думают, что часы ходят, как им удобно. Я этого не потерплю. Вы сегодня опоздали на четыре минуты. – Он поднял четыре пальца. – На четыре.
Не успела она ответить, как Вальдон встал, встряхнулся, у него портилось настроение.
– Это был ланч, полный сюрпризов, мадемуазель Тернер, но, как мне ни жаль, у меня уже назначена встреча, на которую я должен успеть. Ничего не поделаешь.
Эта резкая перемена в разговоре так ее потрясла, что она уставилась на него с открытым ртом и слишком долго задержала взгляд. Воздух между ними сгустился. К своему удивлению, она обнаружила, что перестала дышать. По его ошеломленному выражению лица она поняла, что он тоже ощутил возникшую между ними связь, как разряд электричества. Из далекой кухни доносился металлический звон серебряных приборов.
Вальдон лихорадочно натягивал на себя пальто, не спуская с нее глаз. Одевшись, он откинул назад волосы, лицо его покрылось испариной, напряжение висело в воздухе. Он часто дышал, как будто для него было мучением пробыть с ней еще хоть одно мгновение, и все же он не уходил.
– Ох, – вырвалось у нее громко, ведь она вдруг осознала, что вместе с этим фильмом этот человек станет самым важным мужчиной в ее жизни. Глупо было так думать. Человек, с которым она делила трапезу, был известным плейбоем. Четыре года назад он даже бросил первую жену с двумя детьми ради актрисы Манон Маркиз, теперь Манон Вальдон. Она слышала слухи о нем и все-таки почему-то никогда не думала, что они будут иметь к ней отношение. По наивности Джемма считала, что устоит перед его обаянием. Это было жестоким просчетом. Его притяжение оказалось настольно сильным, что повергло ее в шок. Этому человеку нужны ее идеи. Он хотел с ней сотрудничать. Ни один режиссер Голливуда никогда с ней так не обращался – как с равной. Это опьяняло, и она чувствовала, что задыхается, голова кружится, комната плывет. Она почти не могла дышать.
– Я потерял дар речи, – сказал он с нервным смехом. – Мне действительно надо идти. Мне очень жаль. Этого нельзя избежать.
– Разумеется, – ответила она, грустно улыбаясь уголками губ.
Он двинулся к выходу, но обернулся и взялся руками за спинку стула.
– Я не согласен с критиками. Вы чудесно сыграли в том триллере. Монтаж сделал фильм кошмарным. Это видно любому, кто разбирается в кинематографе.
Он быстро поклонился, словно был мужчиной из другого времени, когда учтивость была в моде, потом снова повернулся к двери.
– Я пришлю вам в гостиничный номер вариант режиссерского сценария, который я закончил. – Он показал рукой на стол: – Счет оплачен, так что, прошу вас, останьтесь и получите удовольствие.
