– Неужели? – спрашивает Дафна, изо всех сил пытаясь скрыть свое замешательство – почему мать не написала ей об этом?
– На самом деле у меня даже осталось ее письмо, – говорит королева Евгения, доставая из кармана своего платья свернутый лист и передавая его Дафне, которая разворачивает бумагу и бегло просматривает слова. В письме всего несколько коротких строк, выведенных рукой ее матери – она узнала бы этот почерк где угодно, – но оно вызывает больше вопросов, чем ответов.
Дорогая Евгения,
мы должны действовать осторожно – разыщите мою голубку Дафну во Фриве. Я верю, что она даст вам приют столько, сколько вы будете в нем нуждаться. Дайте мне знать, если услышите что-нибудь от короля Леопольда – он должен вернуться на трон, а до тех пор я за всем прослежу.
Ваша подруга,
императрица Маргаро
Даже если бы Дафна не узнала почерк своей матери, то поняла бы, что письмо подлинное. Мать называла Дафну, Беатрис и Софронию своими голубками только наедине. Но в письме, которое она получила, ни слова о том, как она поступит с Евгенией. Она обдумывает это, передавая письмо обратно в руки женщине.
– Дафна, – говорит король Варфоломей низким ровным голосом. – На пару слов, если можно.
Дафна кивает и, отвернувшись от королевы Евгении, следует за королем Варфоломеем в тихий уголок библиотеки, вне пределов слышимости королевы и принцев. Байр следует за ними, и морщина на его лбу пролегает глубже, чем обычно.
– Дафна, – снова говорит король Варфоломей. – Фрив издревле воздерживается от конфликтов с другими странами, и на то есть веские основания.
– Да, конечно, – быстро говорит Дафна, пока наводит порядок в своих мыслях. Возможно, она не знает, как поступать с Евгенией, но, очевидно, мать хочет, чтобы та осталась здесь. А это значит, что ей нужно убедить короля Варфоломея дать на это разрешение.
Она быстро продумывает свою тактику. У Варфоломея нет причин помогать Евгении, ведь это не принесет пользы ни Фриву, ни ему самому и, скорее всего, лишь вызовет всеобщее недовольство, а в текущей ситуации Варфоломей не может позволить себе потерять еще больше союзников. Евгении и самой нечего ему предложить. Но король Варфоломей – хороший человек, и этой слабостью Дафна уже пользовалась ранее, причем весьма успешно.
Поэтому Дафна прикусывает нижнюю губу и бросает взгляд через плечо на королеву Евгению и ее сыновей.
– Простите, Ваше Величество, я знаю, что прошу многого, но я… я не могу не думать, что моя сестра наблюдает за мной со звезд и что она хотела бы, чтобы я помогла уберечь Евгению от той же участи, что постигла ее, и…
Она замолкает, сглатывает и снова переводит взгляд на встревоженного короля Варфоломея.
– И вы слышали – ее собственный сын, скорее всего, мертв. Я понимаю, что ситуация сложная, но мне невыносима мысль о том, чтобы бросить скорбящую мать на растерзание волкам, ведь на самом деле мы в силах предложить ей и детям хотя бы какую-то защиту.
Это жестоко – использовать в качестве рычага давления то, что у короля тоже умер сын, но эта жестокость срабатывает. Дафна видит вспышку ужаса в его глазах. Он смотрит на королеву Евгению с жалостью и пониманием.
– Конечно, я бы так не поступил, – быстро говорит он.
Байр смотрит на Дафну так, словно впервые ее видит, но ему удается оторвать от нее взгляд и посмотреть на своего отца.
– Я не уверен, что это хорошая идея. Последнее, что нужно Фриву, – это ввязываться в невыгодную для себя войну, – говорит он.
