Ветер был пронизывающе холодным и пробирающим до костей. Завадская воспринимала его как бодрый и морской ветер, весьма полезный для молодящихся дамочек.
Завадская была пронзительно моложава, и многие упрекали ее за это качество. Никаких усилий она не прилагала для этого, но делала вид, что тратит много времени и денег для поддержания вечной молодости.
Когда-то она открыла секрет вечной молодости – жить в постоянном стрессе. Тогда в твоем организме вырабатываются гормоны юности и делают тебя неотразимой. Самое страшное для женщины – отсутствие эмоций и стимула, отсутствие призыва противоположного пола. Пока ты слегка влюблена, ты молода! Душой, имеется в виду.
Еще полезно ходить пешком и дышать балтийским пронизывающим ветром, а не кутаться в теплые шали и меха.
Категорически запрещено завидовать – еще один секрет вечной молодости. А голову нужно приспособить для выработки немыслимых идей – тоже омолаживает.
Пусть эти идеи зачастую невыполнимы и не в состоянии реализоваться – не в этом суть. Главное, что ты творец! Твой мозг всегда в творческом поиске, и ты продолжаешь жить и чувствовать.
Завадская попыталась систематизировать свои беспорядочно разбросанные мысли. Она любила порядок – во всем!
Сегодня же она нарушила порядок – от Георгия Иванова к идее Великого Города, от Гоголя к Пушкину, а не наоборот, от романтического образа Тамары Львовны к вселенской нужде и вековой боли женщины, страдающей до сих пор от мужского порабощения.
Нужно ли женщине равноправие? Или успешная женщина имеет право на это самое равноправие, а остальным это равноправие ни к чему?
«Ты взялась за непосильную задачу, Галина Сергеевна! – констатировала Завадская. – Тебе не вытащить эту тему. Слишком много всего встречается на пути к Успеху любому человеку, а уж женщине и подавно. Тут тебе и рабство, и равноправие, проблемы алкоголя и табака, дети и родители, партнеры и связи – много чего нужно испытать и пройти женщине для достижения этого самого Успеха. Вероятно, много унижений приходится претерпеть женщине, чтобы потом, чуть попозже, почивать на лаврах и изображать из себя драгоценную вещь, всем напоказ. Смотрите, я – женщина-ожерелье! Как в витрине ювелирного магазина.»
– Да Бог с ней, с Вашутиной! – воскликнула Завадская.
Город прекрасен в своей угрюмости, ты вспомнила великих певцов этого Города, но совсем забыла о Блоке. Он воспел Петербург с присущей ему романтической пылкой страстью. В его стихах присутствовали и женщины. Он воспринимал Город как вместилище любви, страсти и немного порока.
– Пожалуй, твоя идея разгадать загадку женщины, достигшей Успеха именно в этом Городе, ближе к творчеству Блока, – она напрягла память и рассердилась. От холода гранита, проникшего в нее, казалось, до костей, клетки памяти отказывались служить.
– Надо пойти домой и напиться горячего чая, – решила она. – Дома тепло и уютно, красиво и изящно. Мысли придут сами по себе.
В течение трех лет Завадская боролась с местными жилищными службами, коррумпированными до самых внутренностей. Местные власти перестали убирать набережную и Черноморский переулок, угрюмо отвечая страждущим жильцам: «Нет денег!»
Вопрос, куда же все-таки они дели деньги, властям никто не задавал. На четвертом году упорной битвы за чистоту и порядок переулок и набережную стали убирать. Когда Завадская утром шла на службу, дворники уже заканчивали уборку территории.
