Ксения вспомнила перепалку родственников в тот день, когда адвокат оглашал завещание ее родителей. Она никого не интересовала, все были заняты только одним – получить свою долю. Смерть родителей сделала ее богатой наследницей. Внезапно Ксения подумала о том, что ее смерть, приключись она в ближайшие дни, превратит ее родственников в миллиардеров. Они и так далеко не бедные люди, но основное состояние принадлежит ей. В ее же руках находится и власть. Так неужели кто-то организовал смерть мамы и отца с одной целью – получить все?
– Как мне кажется, вы думаете о том, о чем думаю и я, – продолжил Торхес. – Это преступление было задумано и осуществлено кем-то из вашего семейства. И вам лучше знать, кто хотел смерти ваших родителей. У вашего отца было две сестры и два брата, кажется, так? Уверены ли вы в том, что они лояльны по отношению к вам?
– Если я умру до того, как мне исполнится двадцать пять, или до того, как я выйду замуж, они получат все, – произнесла Ксения.
Торхес потер руки, будто услышал радостную весть.
– Ах, и ваши дорогие родственники поделят все миллиарды семейства Сан-Донато между собой? А кроме этого, получат полный контроль над вашей изумрудной империей, сеньора? На вашем месте я бы не стал доверять теткам и дядькам. Ведь один или одна из них – организатор гибели ваших родителей!
Ксения обвела взором всех тех, кто собрался в Круглой гостиной. Встреча походила на ту, что прошла много лет назад, – она, растерянная девчонка, находится среди алчных родственников.
– Ксения, для чего ты созвала нас в столь спешном порядке? – задал вопрос дядя Николас.
Как всегда представительный, он держал во рту незажженную трубку. Тетя Ингрид и их сынок Рудольф сверлили Ксению взглядами, словно желая одного: чтобы она упала замертво!
– А чего непонятного, братец, – хохотнул дядя Лукас, как обычно, одетый в мятый дорогой костюм. Дядя Лукас за прошедшие годы погрузнел и облысел, оказался замешанным в ряде постыдных скандалов и ежемесячно обращался к «милой племяннице», чтобы та оплатила его многочисленные счета. – Ксения вызвала нас, чтобы огласить свое завещание! – добавил он и залился смехом, довольный собственной сомнительной остротой.
– Прекрати молоть чепуху, Лукас! – сказала строго тетя Сильвия.
Она по-прежнему лучилась холодной красотой: тетя возглавляла столичный институт нейрохирургии и считалась одним из мировых корифеев в этой области.
– А без этого он не может, – подала голос тетя Агата, облаченная в малиновое сари и золотистый тюрбан, из-под которого выбивались непослушные седые локоны.
Тетя была в своем репертуаре – она заклинала духов, общалась с потусторонним миром и насыщала чакры энергией. Ее карьера великой художницы не удалась, и весь свой энтузиазм она пустила на воспитание дочери Эрики. Нескладная светловолосая девица сидела рядом с матерью и смотрела в потолок.
– Итак, дорогая, – произнесла тетя Ингрид, – в чем дело? Ты собрала нас у себя в особняке, не объяснив, что произошло. Какие новости ты хочешь преподнести нам на этот раз? Нам уже достаточно того, что ты собираешься замуж...
Ксения помнила, какую реакцию вызвала эта новость у тети Ингрид: она сначала побледнела, затем покраснела и выпалила, что Ксении нужно заботиться о благе корпорации, а не думать о плотских развлечениях. Тетя Ингрид была почему-то долгое время уверена, что ее сынок Рудольф, пустоголовый молодой человек, станет мужем своей кузины.
