– Мы просто возвращались на площадь, как Етан исчез. Вот он есть – и вот его нет, – ответил Кир, скидывая нам на нейросети данные со своего скафандра.
Через три минуты мы уже были рядом с Киром, который к этому моменту успокоился. Судя по всему, ему было страшно, но не из-за того, что пропал Етан, а из-за того, как это произошло. По данным с его скафандра всё действительно произошло очень быстро и неожиданно. И он правильно озвучил, что Етан исчез в одно мгновение. В месте, в котором он исчез, под ногами был едва светящийся круг. Но до того, как исчез Етан, круг вовсе не светился – его там не было.
Будучи знакомыми с кругами, у нас сразу возникли некоторые подозрения. А потому я достал предпоследнюю квишу и кинул в круг. Как мы и ожидали, она исчезла. Только в этот раз исчезла вместе с боксом. Я и Хэнк переглянулись после этого и расставили сенсоры вокруг круга. Вновь кинули внутрь квишу. И снова та исчезла в неизвестном направлении. Круг же после каждого раза начинал светиться немного ярче.
– То же самое, только уже вместе с неорганикой, – произнёс Хэнк после того, как снял показания с сенсоров.
– Значит, Етан, может быть, ещё жив, если твоя идея верна, – сказал я. – Вот только, как его вернуть? – Внезапно наши размышления были прерваны: круг на миг засветился ещё ярче. В его центре оказался Етан, живой и здоровый. Скафандр сразу вернулся в сеть. Если бы не учащённый пульс, можно было бы подумать, что ничего не произошло.
– Вы не представляете, как я рад вас видеть, – произнёс Етан, выскочив из круга. – Я за прошедшие часы думал, что всё, сдохну. Если бы не квиши, появившиеся из ниоткуда и засветившийся круг, то ни за что не выбрался бы оттуда.
– Давай по порядку. Для начала, что означают твои слова о часах? Тебя не было не больше пяти минут.
– Пять минут? Но как? Прошло ведь почти двенадцать часов, разряд скафандра и запись видео это показывают.
– Действительно, – сказал я, просматривая данные с его скафандра. – Тут ещё и темпоральные искажения. Ты, смотрю, не отходил от места, где появился.
– Да. Ведь если потерялся, надо стоять на месте – так больше шансов, что найдут, – произнёс Етан, постепенно отходя от волнения.
– Что можешь сказать о той красной платформе, которая плавала в воздухе рядом с тобой? Сенсоры твоего скафандра показали гравитационное искажение схожее с тем, что бывает у антигравитационных подушек в момент разрушения.
– Сама платформа мне показалась странной. Она словно повторяла форму скафандра. Я не рискнул к ней приближаться.
– Ясно, что ничего не ясно. Всё, возвращаемся на корабль. У нас есть данные, которые надо обработать. Сейчас нам тут делать нечего, – добавил я и двинулся в сторону площади, где висел конец лебёдки.
– Что думаешь? – спросил у меня Хэнк.
– Вот поверь, нет никаких мыслей, что там находится. Темпоральное искажение – это весьма серьёзно. Тебе напомнить, чем закончились эксперименты со временем в своё время?
– Я прекрасно знаю историю появления Камалии. Пространственно-временная аномалия диаметром в треть светового года. Я копался в этой теме серьёзно, пытаясь понять, возможно ли повторить в бомбе эффект, пусть и в меньших масштабах.
– Надеюсь, только теоретически? – напрягся я.
– Не переживай, не настолько я сумасшедший, чтобы рисковать, – ответил Хэнк, но что-то мне подсказывало, что он бы с удовольствием это проверил на практике. – Этот эффект, когда каждый атом живёт в своём временном потоке, повторить невозможно. Что там у них произошло и что за эксперимент проводили, никому неизвестно. А без этих данных создать подобное невозможно.
