− Так я и знал,− проворчал Вольга.
− А бояре ваши промеж себя что говорят? − спросил Василько.
− Да ну их! − горестно махнул рукой Еремей.− Шепчутся: «А коли Батуха на Рязани остановится?». Каковы стервозы, чуешь? Да только вот им! − Еремей показал в пространство пухлый кукиш.− Не для того мунгальские каганы собрали по степи орду мордоворотов, чтобы на одном − не самом богатом! − княжестве поход свой прикончить. Нет, я печенкой старой чую, что попрут они на нас зимой, изломав мощь полков Юрия Игоревича!
Жена Еремея принесла липовые братины, наполненные медовухой.
− А может такое быть, что мунгалы на Киев нацелятся? − предположил Василько.
Еремей задумчиво покачал головой, обгрызая заусеницу на пальце.
− Не в сей раз,− негромко ответил Вольга.− Мы более близкий и лакомый кусок.
Они замолчали, прислушиваясь к потрескиванию сухих березовых поленьев.
− Братья-то мои прибыли? − поинтересовался у воеводы Василько.
− Твои-то? − глуховато переспросил Еремей, прикладывая к мохнатому уху сложенную пополам ладонь.− Владимир намедни приехал, а Всеволод вчерась прискакал, как раз к вечернему застолью, едва коней не запарил.
− Каков хрущ! − деланно удивился Вольга.− Может, когда восхочет!
* * *
Морозным утром, выстояв службу в храме Воздвижения, Великий князь Юрий Всеволодович пешим шагом двинулся к детинцу в окружении своих сыновей, племянников, доверенных дьяков, ближних бояр и воевод. Сотни жителей собрались в Печерний город повидать князя-защитника, который шел, скупо улыбаясь, поглаживая ладонью окладистую бороду и изредка приветствуя кого-либо из встречных горожан. Вольга замыкал шествие, негромко беседуя с сотником Фомой, горестным посланцем обложенной ордынскими полчищами Рязанской земли.
Известий было много, и они совсем не радовали…
В большой гриднице собралось более сотни богато одетых знатных владимирцев и гостей столицы, рассевшихся по массивным дубовым лавкам, протянутым вдоль прибранных узорными коврами стен. Были здесь именитые бояре во главе с пожилым Филимоном Симеоновичем, посадники из окрестных поселений, несколько видных купцов, хмурый епископ Митрофан. Ближе к тронному креслу расположились бывалые воеводы Еремей Глебович и Петр Ослядукович, племянники Константиновичи и родные сыновья Великого: Всеволод, Мстислав и Владимир. Вольга не отпускал от себя Фому, а также стародавнего знакомца − Иллариона Костяку, представителя Новограда на Ильмене.
− Собрал я вас, други мои, вот по какому поводу,− звучно начал речь Юрий Всеволодович.− Прибыли к нам послы рязанские, принесли странные вести… Будто появилась на их рубежах степная рать, безопасности Руси угрожающая…
Заслышав слово «странные», Фома дернулся и хотел подняться с лавки, готовясь возразить, но Вольга удержал его за полу кафтана. Возмущенный сотник, озираясь по сторонам, медленно утер ладонью потное, багровое от гнева лицо.
− Мунгалы разорили булгарские земли, привели в трепет половцев,− продолжал Юрий Всеволодович,− но вам ли рассказывать, мои други, что за кметы эти куманы! Дружины у нас христианские, города − крепкостенные. Нам ли убояться немытых кумысников? − владимирский князь обвел тяжелым взглядом собравшийся в гриднице народ.− Мало побивали лихоимцев?! И еще по сопатке вдарим! Почистим степь… Так, други-браты?!
− Так! − нестройно зашумели бояре.− Согнем! В бараний рог!
Епископ Митрофан закряхтел, грозно потрясая посохом.
