Но вот наконец, палящее светило склонилось к закату. Вечерело и жара начала постепенно спадать.
– Смотри, Мар! – Кен указал рукой на путевод, который стоял прямо у дороги.
Посреди круглой площадки из гладкого чёрного камня возвышался тёмный столб. Увидели и небольшой добротный очаг, скорее всего кто-то до них тут уже ночевал и сложил его.
– Ну вот и хорошее место для ночёвки.
– Давай остановимся, здесь очень удобно. – Уставший Кен с трудом снял с себя тяжёлую ношу.
На дне небольшой балки неподалёку ребята обнаружили весело журчащий родник. Чьи-то заботливые руки обложили камнем источник. Вода в нём показалась необычайно вкусной, но ледяной настолько, что от неё ломило зубы.
Насобирали сухой колючки и Кен занялся приготовлением ужина. Когда, спустя пару склянок, Центральный Огонь скрылся за горизонтом, оба кьюта сидели у костра, осоловевшие от сытной рыбной похлёбки.
– Смотри! – Мар показал взглядом на путевод.
– Ух! А что это?! – Кен удивлённо уставился на идеально ровный трёхгранный столб. В сумерках на тёмном базальте ярко светились два ряда цифр.
– Это обозначено место, где мы находимся! – важно произнёс Мар, – Верхнее число – это широта, нижнее – долгота. А чуть скошенный угол у любых путеводов всегда указывает на север.
Кен обошёл путевод со всех сторон и на каждой из граней он увидел одни и те же светящиеся цифры, а угол, направленный вдоль дороги на север действительно был чуть скошен сверху и на этом скосе, на самом верху, светилась небольшая точка.
– Заметил? Такие столбы есть везде, от одного до другого за один день дойти можно. Потому их и называют путеводами. Вот так-то.
– А зачем махсы это всё сделали? Это ж столько труда затратили. Здесь есть какая-то тайна.
– Это ещё что! В городе ещё со времён Исхода целые домищи, тоже из такого же чёрного камня сложены. И ничего им не делается. А зачем они их построили? Кто ж скажет? Махсы давно улетели, и теперь их и не спросишь.
– А сколько нам идти отсюда до города?
– Завтра к вечеру, должны добраться, только бы пораньше встать надо, так что лично я на боковую, а то завтра целый день топать.
Мар лёг прямо на камень площадки и тут Кен заметил, что чёрная глянцевая поверхность будто тёплая. Он повернулся удивлённо к Мару, но тот уже дремал у костра, положив свою котомку под голову. Подбросив веток в огонь, Кен устроился поудобнее и незаметно для себя задремал.
***
Кену снился странный сон. Между ним и отцом с Зером, будто толстое стекло, высился прозрачный барьер. Парень печально смотрел, как старший брат пытался что-то сказать ему сквозь преграду, но он ничего не слышал – барьер не пропускал звуков. Кен дотронулся до прозрачной поверхности кончиком тёмного когтя и с перегородки упал небольшой кусочек льда, накрепко прилипнув к нему. Кен затряс рукой, но льдинка всё никак не хотела отлипать, как бы он ни пытался её стряхивать. Кусочек льда холодил и покрывал его коготь прозрачной корочкой льда. Он постепенно замораживал коготь и переходил на палец и на всю руку. Рука сильно заледенела. Стало так холодно, что Кен начал приплясывать и от этого проснулся.
Было ещё темно, за ночь костёр погас и оба путника продрогли до костей.
– Доброе утро! – парень поёжился, – А в степи всегда такая холодина по ночам?
– Ага. Бр-р.. – Мар, потирая руки, огляделся. – Но это ещё что! Вот местные говорят, в здешних предгорьях, чтобы не замёрзнуть, на зиму дрова и уголь покупают. Там в сезон дождей от холодов даже вода твёрдой ледяной корочкой покрывается.
