* * *
Конечно, они знали, что дорога до Небесной пристани будет сложной, но даже не подозревали, насколько.
…Первый подъем показался им пыткой, но во время второго подъема они поняли, что это была так, увеселительная прогулка. Во-первых, наверху воздух стал значительно холоднее, и если сперва эта прохлада радовала, то на подъеме она радовать быстро перестала. Мерзли руки, холодный ветер вытягивал из тела тепло, и хорошо еще, что этот подъем оказался втрое короче первого. Зато гораздо сложнее, и, к сожалению, пришлось расстаться с некоторым количеством костылей и скоб. Во-вторых, лезть стало опасно, и не только из-за холода. В расщелинах между камнями тут и там жили змеи, оставалось только гадать, чем они питаются на такой высоте, и зачем им гнездиться в неудобных каменных щелях.
– Греются они тут, что ли? – ворчал Скрипач. – Ползали бы себе на плато, чего их на этот склон занесло? Ни жратвы, ни воды… только ветер.
Вопрос так и остался без ответа, а осторожность удвоили – противоядия в рюкзаках не имелось, а проверять тезисы Ита о том, что это «реальная реальность» таким членовредительским способом не хотелось никому.
Кое-как преодолев склон, вышли на следующий этап – к леднику.
– Если это тот же ледник, то Эри явно поднималась как-то иначе, – заметил Скрипач. – Вроде бы там подъем был не в пример легче.
– Не думаю, что это тот же самый, – покачал головой Ит. – Не может такого быть. Берег бесконечен, так? Мы находимся в какой-то другой точке, не в той, где жила она. Там никаких самолетов не было, и дорогу она описывала немного иначе. У нее на дороге лежал асфальт. Наш участок – из каменных плит.
– А еще у нас очень сговорчивые кусты, – усмехнулся Скрипач. – Вспоминаю дачу в Борках. Вот бы туда такие! Помнишь, как мы каждый год с кустами воевали? Ты корчуешь, оно отрастает. Ты опять корчуешь, а оно, падла, снова отрастает, причем в двойном размере. А тут – благодать. Сказал кусту: подвинься, он взял да и подвинулся. Как бы исхитриться, и парочку саженцев к нам протащить?
– Ты думаешь, мы сумеем вернуться на Терру-ноль? – мрачно спросил Ит.
– Нет. Это я так шучу неудачно. Забей, чего-то я действительно… – Скрипач махнул рукой. – В общем, у нас другие кусты.
– Что есть, то есть.
…Ледник, который показался, едва они миновали ближайшую скалу, производил странное впечатление – на ледниках им и прежде приходилось бывать, и увиденное сейчас сильно отличалось от виденного раньше. Лёд – светился. Это было настолько неожиданно и необычно, что они несколько минут стояли, разглядывая открывшуюся перед ними картину.
– Красиво, – одобрил ледник Скрипач.
– Красиво? – странным голосом произнес Ит. – Ты голову-то подними, красиво.
– Это что, нам – вон туда? – севшим голосом спросил Скрипач. – Ой, мама… Оно какой высоты?..
– Спроси чего полегче. Давай одеваться, чуешь, как холодом тянет? Еще не хватало простудиться в довесок к ожогам и ушибам.
– Или сломать себе шею для полноты картины, сверзившись с этой хреновины…
* * *
Прогулка по леднику до «хреновины», отнявшая больше двух часов, стала неплохой передышкой, жаль только, что короткой. Новая гора, возвышающаяся сейчас перед ними, выглядела устрашающе, и оба поняли – до заката одолеть её они точно не успеют. Значит, придется подниматься на сколько получится, и как-то устраиваться на ночлег – и пока непонятно, как именно. Рассчитывать приходилось исключительно на удачу: если повезет, найдется площадка, на которой уместятся два спальника. Если не повезет – ну, значит, не повезет.
