Звёзды ещё горят - страница 20

Теперь же всë немного изменилось.

Стелла осторожно гладила подругу по спине, пока та тихо всхлипывала, включая и выключая телефон в руках. Её пальцы раскраснелись так же, как и щëки с носом, даже, кажется, подбородок и лоб стали краснее, чем могли быть под слоем тонального крема. Чëрный клубок гнева, разочарования и облегчения – всех тех чувств, к которым она относилась с осторожностью и которые с ещë большим опасением позволяла себе испытывать.

– У тебя тушь потекла, – чтобы заглянуть в расстроенное лицо подруги, Стелла наклонилась. – Натуральная панда.

– Я тебя ненавижу, – ответила Маша. Впрочем, прозвучало это жалко и лживо.

– Мне прекрасно знакомо это чувство. Так, раз Павлуша твой ответил, значит, ничего серьëзного?

– Он не ответил, – и её голос снова дрогнул, а на глаза навернулась очередная волна слëз. – Я даже не уверена, что знаю, в какой именно больнице он находится. Мне сказал один парень из его труппы. Сегодня было выступление, на котором Паша… – Судорожный вздох перебил её, из-за чего предложение распалось, почти потеряв свой смысл, но Маша сжала кулаки и заставила себя продолжить, точно борясь с самой собой за каждое слово: – Я немного тебя обманула. Это не та постановка, на которую мы с ним собирались, но в этой он должен был играть, поэтому я решила, что…

Стелла кивнула со знанием своего теоретического, вычитанного в книгах и высмотренного в сериалах дела.

– Примерно так я и думала. Чтобы избежать позорной роли использованной девушки, ты решила проверить, не игнорирует ли он тебя намеренно, активно проживая свою жизнь. Если бы твои опасения подтвердились, ты смогла бы заблаговременно подготовиться и первой всë закончить, оказавшись победительницей, а в противном случае без опаски проявить беспокойство и волнение. Да-да, всё понятно. Дальше что?

Тëмные, но блестящие в белом свете уличных ламп глаза внимательно, с толикой раздражения впились в Стеллу. Секунду Маша молчала, брови её чуть дрожали, а пальцы почти разжали телефон.

– Нет, я определённо тебя ненавижу! – Резко она огрела подругу ладонью по плечу, но это была пустая вспышка, которая ничего не принесла. – Как, будучи такой умняшкой, можно было попасть в предварительный список на отчисление?

– Теперь я тебя тоже ненавижу, Маш.

Она почти улыбнулась, но уголки губ сдались и опустились. Тëплый, безветренный вечер – прекрасный по меркам декабря – абсолютно не вязался с состоянием Маши, напротив, он будто насмехался и изворачивал её беспокойство и вину. В очередной раз Стелла нервно провела ладонью по спине подруги.

– Говоришь, узнала о Паше от парня из его труппы? Надо было спросить адрес больницы.

– Я как-то… не догадалась, – Маша жëстко ударила себя по лбу, оставив красный кружочек. – Вот дура! Услышав про больницу, я мигом разучилась думать.

– Не кори себя. Мне вот кажется, что с прошлого года я не научилась думать, – Стелла пожала плечами. – Отсюда и рост долгов.

Когда идеи иссякли, а ощущение чего-то не исполненного, брошенного на полпути и неприятно давящего на грудь усилилось, ко входу подъехала чëрная машина с изящным изгибом капота, крыши и бампера. Она была украденным кусочком ночи, прозорливо поблëскивающим серебром. Только немного засохшей грязи по нижнему краю дверей и на шинах портило магию. От этого зимой даже волшебство, наверное, не спасало.

Дверь открылась, и из машины легко выскочил высокий парень. Одет он был весь в цвет своей машины: чëрные куртка, штаны и ботинки, тëмные волосы, распавшиеся от укладки по ровному пробору, только, наверное, глаза были чуть светлее… Возможно, дело было в нескрываемом веселье?