– Только что в ванную зашел, а что?
Я едва сдерживаю смех и дрожу от предвкушения. Как бездарный клоун, которому дали выйти на сцену на закате карьеры. Хватаю за руку брата и веду к ванной. Закрываю Абелю рот рукой, заставляя молчать, и прижимаюсь ухом к двери. Сосредоточенно прислушиваюсь к звукам. Трестен включает воду.
Я волнуюсь все сильнее. Стопы зудят. Сейчас запрыгаю на месте.
– Что ты творишь? – шипит Абель.
– Увидишь.
Он пялится на меня, полностью обескураженный, но я абсолютно уверена в своих действиях. Трестен пожалеет, что назвал меня серой мышкой. Я далеко не серая мышка. Я всегда была принцессой. И без всяких крестных фей.
Английский мат оглушает нас с Абелем. Я сдаюсь и начинаю безудержно хохотать.
Ну же, Трестен, выходи! Покажись во всей красе!
– Кто это сделал? – кричит он. – Добро пожаловать в ад, черт возьми!
– Что ты с ним сделала, Бри? – недоумевает Абель, а я бьюсь в истерике, словно в пьяном бреду.
– Потерпи, сейчас выйдет, увидишь.
Я берусь за ручку двери:
– Мышка решила навести порядок в доме и научить новеньких, как нужно вести себя в гостях.
Абель крутит пальцем у виска.
– Иди помоги маме, – бросаю ему тихо, – я должна еще кое-что сказать нашему новому соседу.
– И зачем ты это устроила? – напоследок спрашивает Абель.
Я не отвечаю. Не понимаю его реакции. Обычно Абель всегда поддерживает такие приколы и сам любит кого-нибудь разыграть, а сегодня вдруг встал в позу и строит из себя не пойми кого.
Ручка дергается, и я отпускаю ее, чтобы Трестен мог открыть дверь. Она резко распахивается, и мы оказываемся прямо напротив друг друга. Я заливаюсь смехом от этого зрелища: Трестен с темно-синими ртом, щеками и подбородком стоит в проходе и гневно прожигает меня взглядом.
– Это ты сделала? – Его скулы напрягаются. Вместо того чтобы испугаться, я вытираю слезы от смеха.
О да, я наконец-то опробовала лайфхак из «Тик-Тока» в реальной жизни. Добавила в зубную пасту, которую он поставил вчера вечером на полку, краситель. Результат превзошел все мои ожидания: Трестен оскаливается, и я вижу, что его зубы стали цвета бездонной морской глади.
Я не свожу глаз с Трестена. Мы играем в гляделки, где я точно не собираюсь проигрывать. Он хватает меня за предплечье, но не приближается.
– Думаешь, я буду играть с тобой? – практически рычит он. Его голос после сна низкий и намного грубее.
– Тебе придется играть по правилам того места, где находишься.
– Ты путаешь, мышка. – Он опаляет своим дыханием кожу на моей шее. – Я не люблю следовать правилам.
– Мышка? А ты тогда кто? Одинокий волк?
Трестен меняется в лице. Он, как ошпаренный, отпускает мою руку и отходит назад, упираясь в раковину.
– Чем это оттереть?
Он больше не смотрит на меня. Трестен вновь включает воду и отчаянно пытается стереть краситель с лица. В его голосе что-то надламывается, и я чувствую себя неловко. Перегнула палку.
– Зубной пастой, – отвечаю тихо.
– Может, хотя бы выйдешь?
Дверь закрывается беззвучно, но лучше бы она захлопнулась. А ведь только начало июня. Надо погуглить, что там с ретроградным Меркурием. Скорее всего, он уже начался.
Возникает лишь одно желание – выйти на воздух. Быстро переодеваюсь, наношу легкий макияж и, не завтракая, выбегаю из дома. Мама ловит меня на пороге и требует объяснений, но я отмахиваюсь и обещаю рассказать позже.
Я здороваюсь со своим старым приятелем Ниппи, похлопывая его по рулю, и прошу быть аккуратным со мной.
