– Какое счастье, ты очнулся!
Если бы девочка-девушка прорычала эту фразу или провыла, Рин Корди так бы не удивился. Но услышав приятное сопрано с идеальным произношением, он был потрясен.
– К…к-кто ты? – с трудом выдавил он.
– Я – Майка, то есть Майя, – ответила, смутившись, девочка-девушка.
Рин, моргая, рассматривал странное создание. Черты лица, в целом, были красивы. Но всё портили неаккуратные темные волосы и кожа, имеющая характерный оттенок неопрятности. «Не моются они, что ли»? – подумал Рин.
– Как ты себя чувствуешь?
– Не, не знаю. Как я здесь оказался?
– Мы с дядюшкой притащили тебя на подводе. Ты свалился на твердь Промсменца внутри стального змея, окружённый шаром огня.
– Что? – только и мог спросить Рин.
– Не помнишь? Не торопись, отдыхай, потом вспомнишь.
Голос девочки-девушки звучал успокаивающе и его глаза закрылись. Он снова лежал на мягком песке. Когда ему это надоело, Рин бросился в море. Плавал и плавал, пока снова не нахлебался воды. «Фу, ну и гадость! Что случилось с морем»? Вкус был таким, будто вода протухла. Потом заработало обоняние. До этого, видимо, оно отключилось. На нежный нос майора обрушился такой букет всевозможного амбре, что он едва не задохнулся. Пахло всем и сразу: газом, канализацией, немытыми телами, грязным бельем, ещё чем-то, чего язык Рина не имел соответствующего названия. «О, ужас»! – простонало про себя всё его существо. Он стоял на палубе космического дредноута и не понимал, откуда такие запахи. Перед глазами пронеслись истребители. «Какие они классные»! – подумал Корди, – «А вот и мой». Он не заметил, как оказался в пилотском кресле. Руки привычно держали штурвал. Истребитель держал курс. Куда? Непонятно…. Как ни смотрел Рин Корди на дисплей навигатора – ничего разглядеть не мог.
Вздрогнув, он открыл глаза. «О, только не это», – уже знакомая обстановка внушала тоску. Да ещё эти запахи. Легче, наверное, нос отрезать, чем ощущать всё это «благовоние». Открылась дверь, и запахи усилились. Рин едва сдерживал рвотные позывы. В комнату вошли двое. Знакомая девочка-девушка и мужчина в бесформенной одежде.
– Как вы себя чувствуете? – спросил мужчина, – Что-нибудь болит?
– Ничего не болит, но сильная слабость. И тошнота, – тихо сказал Рин.
– Цо! Я очень рад, что вы поправляетесь, – человек улыбнулся, – Меня, кстати, зовут Хотис, я доктор.
– Вы доктор? А что со мной?
– Вы почти сломали шею, я вставил на место шейные позвонки и наложил гипс.
Не веря своим ушам, Рин потрогал шею. Руки нащупали что-то твёрдое. «И правда, гипс», – подумал он.
– Дышать можете, шея не болит? – спросил доктор.
– Не болит, спасибо. А что это за запах?
– Где? – удивился доктор, – здесь всё чисто и ничем не пахнет.
Вновь открылась дверь, и в комнату вошёл дядюшка Фонн. Судя по испарине на лбу, он вышел прямо из своей мастерской. Желудок Рина вывернуло наизнанку. Его вырвало прямо на каменный пол. «Хорошо, что успел повернуться», – подумал Рин Корди. Странно, но после этого ему полегчало. Девочка-девушка бросилась подтирать блевотину.
– У вас, видимо, обострено обоняние, – сказал доктор, – Мистер Фонн, вы пока выйдите. Пускай человек привыкнет.
– Вас, кстати, как зовут? – обратился к Рину доктор.
– Я – Рин Корди….
– Очень рад, у вас понемногу возвращается память. Завтра если всё будет хорошо, я сниму гипс.
Доктор попрощался и вышел, а Рин снова провалился в небытие.
