– Почем я знаю? – грохнуло из динамика. – Может, завтра вечером.
– Ого! – крикнул я трубке. Теперь я держал ее на вытянутой руке. – Он что, повез ваших клиентов на Лазурный Берег?
– Кто платит, тот и музыку заказывает! – напомнили мне, скрежетнув зубами. – Я пришлю другую машину.
– Нет, спасибо. Извините за беспокойство.
Представляю, как ее обрадовали длинные гудки.
Хронометр показывал без двух минут полдень. Я успел проголодаться, и был готов проглотить диплодока.
Я подрулил к киоску. Девушка в кокошнике, чистом как роба кочегара, не бесплатно всучила мне дюжину сдобных булочек. Не кабанчик на вертеле, но лучше, чем ничего.
Вековой каштан на соседнем квартале подарил моей машинке лоскуток тени. Утопая в расплавленном асфальте, я доплыл до мрачноватого двухэтажного здания.
*
*
За столом восседало существо с фигурой холодильника. Личико бульдозера, ладошки размером с кирпич, в плечах косая сажень.
Клинок чуть короче мачете впился в кусочек сала величиной с сейф, что занимал полкабинета. От буханки хлеба осталась одна горбушка, покрытая дюймовым слоем масла. За версту разило чесноком. Обед рядового следователя из убойного отдела подходил к концу.
Литровая чашка, до краев наполненная чаем, при моем появлении застыла в воздухе.
– Здравствуй, Игорек! Как твой драгоценный аппетит?
– О, нет! Только не это! – с тракторного лица слетело всяческое упоминание об улыбке. – Что за дурная привычка – портить людям настроение после еды?
– Давай сначала перекусим, – предложил я, вытряхивая из пакета булочки. – Кто ж на голодный желудок говорит о делах?
Что мне в нем нравится, так это железная выдержка. Игорек сытым взглядом скользнул по пышкам, и героически уставился в окно. Булочки на столе действовали на него как заправленный шприц на наркомана. Мне повезло – я успел съесть целых две. Чаю я так и не дождался.
– Игорек, мне нужна твоя помощь, – сказал я в конце трапезы.
– Ммм… хотя, что я надеялся услышать? – буркнул Игорек, двумя глотками осушив чашку. – Ладно, иногда и от тебя есть польза. Зачем пришел, Великий Сыщик?
– Две недели назад в своем доме найдена застреленной молодая беременная женщина. Леночка Северцева. Кто вел это дело?
– Аристарх! – обреченно простонал Игорек. – Где ты берешь таких клиентов?
– Гонораром делиться с тобой, или…
– Не смеши! Свои копейки оставь коту на рыбу.
Я скомкал упаковку от булочек, запустил в мусорную корзину.
– Не нравится мне это самоубийство, – сказал я.
– Новых слов не выучил? Вечно бубнишь одно и то же.
– Ты не довел начатое до конца.
Убийственный взгляд попытался отправить меня к праотцам.
– И ты решил подмазаться дешевыми булочками? – скривился пожиратель дармовых угощений. – Кто мне позволит ворошить благополучно закрытое дело? А если не выгорит? Если я ничего не раскопаю? Думаешь, за это мне светит досрочное повышение?
– Брось, Игорек! Хоть поговорить об этом я могу?
– Можешь. Только поторопись: обед заканчивается.
– Постараюсь уложиться. Говорят, Леночка спустила курок, едва выпроводив мужа на работу. Зачем стреляться так демонстративно? Судя по тому, как теща ненавидит зятя, Леночка очень любила Олега. Так вот за что обожающая жена презентует боготворимому супругу свою смерть? И почему именно пистолет?
– А кто вообще может объяснить поступки женщин? Самострел – не женский способ, тут ты прав. Обычно у них на уме таблетки и лезвие в теплой ванне. Но к чему ты ведешь? У тебя, часом, не мотивчик в рукаве припрятан?
