Я была дисциплинированной беременной. Сдавала вовремя анализы, придерживалась диеты, соглашалась на все анализы, потому что доверяла врачам, платила за необходимые процедуры деньги, потому что многое из желательного не входит в реестр обязательных.
Скрининг я делала в платной клинике у самого популярного врача в родном городе. Собственно, скрининг – это УЗИ и анализ крови. На второе УЗИ я шла с мамой.
УЗИ 12 недель – событие знаменательное для будущих родителей. У плода уже сформированы основные органы и их отчетливо видно на экране монитора. Можно и пол узнать, но обычно на этом сроке его говорят за отдельную плату.
Я дрожала и в тот день. Я боялась патологий. На тот момент, мне казалось, что если пойдет что-то не так и в малышах обнаружат изъян, вся вина ляжет на меня. Это же я их вынашиваю, это же во мне они зародились.
Врач медленно водил по обляпанному в смазке животу:
«Ну что вам сказать. Тройни у вас не получилось, – подмигнул доктор, – но вышла отличная двойня».
Я распылалась в улыбке, будто до этого не знала, что ношу двойняшек. Врач продолжал колдовать правой рукой, выписывая круги и смотря в экран.
– Патологий нет, – объявил он.
Я разревелась.
– Нет, реветь не надо, вы что тут устроили, – мягко сказал врач, – все хорошо.
– А воротниковая зона? – я стала начитанной на предмет возможных патологий, в частности синдрома Дауна, – носик прослеживается?
– Малыши отличные, – заверил доктор, – вот машет вам рукой. Сейчас фотографии напечатаем. Идите, гуляйте, думайте о хорошем, жду вас на 16-й неделе. Если не здесь, то делайте в другом месте скрининг. Его смотрят в динамике.
Потом я получила распечатку с анализом крови – список патологий и цифры напротив, которые мне ни о чем не говорили.
В 16 недель на второй скрининг я отправилась с подругой. К тому моменту из двух родителей осталась только я одна. Марина сидела рядом и держала за руку, когда врач обследовал мой живот.
– Хотите знать пол?
Мы хором ответили: «Да».
– Мальчики, – улыбнулся доктор, – два здоровых малыша, все в порядке.
Я сдала кровь, и мы с Мариной вылетели из больницы на зимний прохладный воздух. Мы бодро шли к ближайшему кафе, чтобы сесть и обсудить. «Пацаны, два пацана. Будут твоими защитниками». Маринка скакала впереди, окрыленная и счастливая. Я поддакивала: «Да-да, защитники».
Через несколько дней я вернулась за анализами в лабораторию, открыла листок и пробежалась по горизонтали. Глаза уперлись в первую строчку: «Высокий риск синдрома Дауна».
– Что это? – тыкнула я листком в девушку, – мне может, кто объяснить?
– Я только выдаю результаты, – равнодушно отрезала девушка на ресепшене, – вам ваш лечащий врач все объяснит.
Я вышла на улицу, задыхаясь. Но и там не хватало кислорода. Я набрала Марину и сказала, что у меня риск рождения ребенка с синдромом Дауна. То, чего я боялась больше всего, претворялось в жизнь. Марина на том конце трубке просила не реветь и во всем разобраться, ведь на УЗИ не было намека на какие-либо отклонения.
Я позвонила маме и продолжила реветь взахлеб. Я должна была давно быть на работе, обед заканчивался. Мама попросила скан результатов и тоже просила успокоиться. Я доплелась до работы, отсканировала бумагу и договорилась с собой: весь плач оставить до вечера, когда окажусь дома.
