«Набор бегунов для подготовки к забегу на двадцать километров…»
– Ты серьезно? – спросила девушка.
– Ну побегаешь недельку, а потом свалим на море, – подмигнула Нуар.
Лицо Дианы просветлело – уважительное алиби нашлось. Она вытерла слезы и счастливая ринулась к профессору. Он смотрел в окно, когда она залетела к нему в кабинет.
– Я ведь совсем забыла вам сказать. Я участвую в марафоне на большую дистанцию. Там нельзя пропускать тренировки. Поэтому в экспедицию поехать не смогу. Извините.
Девушка стремительно направилась к выходу.
– Диана! – услышала она в спину возмущенный голос.
Но девушка театрально сделала вид, что ей звонят.
– Простите, это очень важный звонок.
Студентка выскочила из кабинета и глубоко втянула воздух.
– Это было непросто, – прошептала она, смахивая остатки слез.
А сзади все еще настойчиво доносилось:
– Диана! Диана! Диана!
***
Джан спасался от своего прошлого в городских трущобах. Он сбегал туда, где жизнь мало походила на жизнь. Где жизнь создавалась лишь иллюзией одурманенного сознания. Одним из таких мест стал клуб, закрытый от посторонних и прятавшийся за выставкой картин – странных картин, выполненных странным художником.
Мужчина спешно шагал по задымленному кварталу – бомжи грелись у огня, скучковавшись и рассказывая друг другу истории. Джан махнул им как старым знакомым. Они заулыбались и махнули ему в ответ. Стеклянная дверь жестко бахнула.
В полумраке галереи картины казались кадрами из фильмов ужаса. Джан преодолевал этот коридор, усеянный странными задумками автора, и понимал, что его жизнь как это нечто на стенах – рама красивая, а внутри…
Он открыл очередную дверь, оставляя за собой пресловутые зарисовки триллера. И словно нырнул в клубящийся мрак. Дым. Музыка. Алкоголь. Всё вокруг замедлялось, превращалось в пропасть без дна и выхода.
Джан шел через беснующихся в танце людей под дикую музыку. Завсегдатаи клуба расступались перед ним, как перед важной персоной.
Он сел за стол, где уже отдыхали несколько человек, вальяжно развалившихся с бокалами. Выкурил…
– Как обычно? – прокричала девушка сквозь басы.
Мужчина поднял на нее глаза, но сам смотрел куда-то сквозь нее.
– Джан, вернись, ау! – кто-то тормошил его.
Он перекинул взор с потолка на девушку и со временем вернулся в реальность. Заметив рассудок в его глазах, она снова задала вопрос. Джан кивнул ей.
Официантка убежала.
– Кажется, она на тебя запала! – крикнул ему в ухо приятель.
Джан снова посмотрел на потолок.
– Ты сегодня сильно улетаешь, – захохотал тот, – может поменьше закладывать?
Джан медленно повернул к нему голову. В его глазах застыло напряжение.
– Ты в порядке? – хохотали они, выпивая бокал за бокалом.
– Интересно, если я повешу тебя вон на той перекладине, – Джан снова посмотрел в потолок, – они все продолжат танцевать и пить как ни в чем не бывало? Кто-нибудь вообще заметит, что ты там болтаешься с петлей на шее?
Джан опустил на приятеля глаза. Мужчина оторопел от такого вопроса и, столкнувшись со взглядом Джана, испугался.
– Ты чокнулся что ли? – он резко встал из-за стола и ушел.
Остальные с недоумением посмотрели в спину своему другу и вскоре тоже один за другим поуходили за ним.
Джан усмехнулся и развалился на опустевших сидениях. Вскоре девушка принесла ему напитки. Она с удивлением оглядела опустевший стол. В такой дикой шумной толпе Джан возлежал за столом в царском одиночестве. И никто не смел нарушать его уединения, считая его виб-персоной.
