– Как ваша нога? – поинтересовался Новиков, слегка указывая снятой перчаткой на ногу Пестеля.
Пестель посмотрел на свою ногу, на которую указывал Новиков и сказал:
– С этой с рождения, слава Богу, всегда было все в порядке. А вот эта, – указал он на другую ногу, – схлопотала ружейную пулю под конец Бородинского сражения. Было повреждено все, что можно повредить, но хороши наши медики, в конце концов, вылечили, затянули все. Даже не хромаю. Вы ведь не заметили, какая была у меня ранена.
– Да, признаться, невозможно обратить внимание.
– Ну так вот… Так чем я вам могу служить?
– Ох, я слышал, что вы оставили свою масонскую ложу, где о вас были составлены очень хорошие отзывы.
– Я ее не оставлял, однако, мои посещения стали более редки. Отчасти это связано из-за службы.
– Только из-за неимением свободного времени вы перестали посещать ложу? Мне сказывали, будто вы хотели оставить ту ложу, по причине произведения обрядов исключительно на французском языке.
– Все эти ложи одинаковы, все занимаются своей деятельностью под надзором государства, так что я не вижу смысла в какой ложе состоять. Если меня исключат из этой, но предложат вступить в другую, я соглашусь, но абсолютно ничего не потеряю. Что же касается употребляемого там языка, любая организация, работающая в какой-либо стране, должна вести свою деятельность на том языке, который признан государственным в этой стране. Это мне кажется простым, логичным условием. Притом еще, что большинство тамошних людей русские и понимают и сколько-нибудь владеют своим исторически родным языком.
– А разрешите задать вам еще один вопрос, если я вам еще со своим допросом не надоел?
– Ну что вы! Я совсем не чувствую каких-либо неудобств со стороны вашего, как вы соизволили выразиться, допроса.
– Превосходно!.. Вы упомянули про открытость масонских лож… Если вас это беспокоит, хочу вам сказать, что в Петербурге есть тайные общества, о которых правительство ничего не знает, и что цели оных гораздо более существенны и постижимы.
– Признаться, некоторые уже со мной заговаривали на счет моего участия в некоей тайной организации, но я не слишком понял ее целей.
– У этой организации пока что нет особенной цели.
– Разве так? – удивился немного Пестель. – Вы только сказали, что у нее цели более существенны. Вам тоже предлагали в нее взойти?
– И знаю, и предлагали, и я в ней уже состою. Цель ее действительно немного пространна, но это не мешает всем членам активно распространяться об обществе среди своих знакомых и сослуживцев.
– Может быть, вы мне расскажите более подробно хоть бы примерную эту их, вашу цель?
– Общая причина создания сей организации, тайной, смею напомнить, было желание молодых офицеров искоренения зла, которое происходит, быть может, вы знаете, довольно часто и повсеместно во всей нашей бескрайней империи.
– И как же они хотят это искоренить?
– Достигая успехов в службе, совершенствуя свои знания в различных науках и так далее.
– Даже с ваших слов кажется все слишком неопределенным… Интересно, сколько вы народу успели завлечь в вашу организацию без определенной цели?
– Я сам в ней числюсь всего пару месяцев, но за это небольшое время было привлечено несколько десятков людей.
– Они подписывают какие-либо бумаги, клятвы, дают ли расписки какие-нибудь?
– Да, это непременное условие принятие члена. Более никаких обрядов члену не предусмотрено.
