– Тебе не кажется, что пахнет гарью?
– Хм, вроде нет.
Запах был. Я учуяла его, едва вошла в квартиру. Казалось, будто кто-то что-то здесь спалил.
Риелтор тоже принюхалась:
– Ну, наверное, надо будет хорошенько проветрить.
– Когда тут в последний раз были жильцы? – уточнила мама.
– Ой, около года назад, – ответила женщина, листая заметки, но тут увидела, как я жестами отчаянно прошу ее замолчать.
После мы с мамой отправились гулять по району. Вдруг мама громко ахнула и резко свернула в переулок. Когда я нагнала ее, она уже усердно кланялась у храма. Огромное святилище было посвящено древней богине Кисимодзин[15]. Мама так сильно затрясла колокол, что распугала всех во́ронов в округе.
– Здесь я молилась, – начала объяснять она, – еще до твоего рождения. Просила, чтобы беременность прошла хорошо. И все сбылось – трижды!
На ее глаза навернулись слезы, поэтому я придержала язык. Но кажется, что-то все равно выдало мое отношение.
– Не кривись, ты же знаешь, что у нашей семьи дар. Вспомни историю бабушки! О кладбище!.. Слушай, чем-то мне эта квартира не нравится… Где, говоришь, про нее узнала?
– Ой, в одном из объявлений от университета, – отмахнулась я, отворачиваясь. – Смотри, вишни скоро распустятся!
Мама обожает цветущую сакуру.
* * *
На следующей неделе я переехала и начала обустраиваться.
Но если честно… мне сразу сделалось не по себе. Начать с того, что, как бы я ни прибавляла отопление, в квартире оставались места, где воздух оказывался ледяным, как в холодильнике, а когда я проходила через них, волоски на руках вставали дыбом. Вечер на второй-третий я заметила, что лампы, которые я вроде бы выключала, продолжали гореть. И наоборот. Я успокаивала себя тем, что на меня навалилось много хлопот. Зачисление в университет, да и привычные проблемы, вроде чувства, что мне нигде нет места.
– Возьми себя в руки! – шепотом повторяла я и пыталась игнорировать происходящее, сосредотачиваясь на своей новой жизни.
На одной из первых лекций на той неделе преподаватель психологии, говоря о воображении, процитировал известного японского писателя: «А размах мысли твоей превосходит просторы Японии».
Звучит вполне логично, правда же? Наш разум больше всего мира. В действительности Фудзияма всего одна, но в воображении может существовать множество ее сестер – красных острых пиков или голубых покатых холмов. Мы можем вообразить разные версии каждого прожитого дня и даже каждого встреченного человека.
Тогда я еще зацикливалась на объективных фактах и гордилась тем, что единственная в нашей семье не помешалась на гаданиях, историях о духах и НЛО. К подростковому возрасту я, как бы выразилась моя сестра, гордо носила звание скептика. Поэтому я продолжала игнорировать и странности со светом, и загадочный холод, просто пытаясь начать жизнь с чистого листа.
Потом, ночь на четвертую-пятую, вылезая из-под слабых струй душа, я потянулась за полотенцем и своими глазами увидела, как цепочка лампы внезапно опустилась – и комната погрузилась во тьму. Раздраженная и чуть растерянная, я дернула за цепочку – снова стало светло. «Проблемы с механизмом», – рассудила я, но сердце мое, движимое каким-то первобытным инстинктом, заколотилось, стоило мне повернуться к зеркалу.
А там… Ничего себе!
На запотевшем стекле было четко выведено одно-единственное слово – «окаэри», добро пожаловать домой, а рядом с ним расположилась улыбающаяся рожица, будто нарисованная детской рукой.
