– А может, он был партизаном и немцы вырвали ему язык… вот и молчит, не хочет, чтобы все знали о его уродстве.
– Ой, да брешешь ты все. Он просто не хочет с нами говорить, гордится. Или прячется от кого‑то, скрывая прошлое. Кто знает? Может, он бывший полицай.
– Не… Эко ты загнул! Наш директор, Мирон Илларионович, не взял бы такого на работу. Да к тому же он сам привел его в школу, работу дал. Да и с учителями дядя Лексей не разговаривает, даже голову не поворачивает в их сторону. Странный тип, честное пионерское.
– Но директор проявляет к нему глубокое почтение. Сам видел, и не раз.
– Еще бы не ценил: дядя Лексей и сторож, и истопник, и плотник, и уборщик… и все за одну зарплату. Много ли таких найдется?
Так это было или иначе, но в школе неразговорчивый человек, окутанный ореолом тайны, пользовался большим уважением, несмотря на нелюдимость и необщительность.
Все прояснилось в канун Девятого мая. По традиции в школе проходили встречи с фронтовиками, которые во время Второй мировой войны, не жалея сил и жизни, бились с врагом, с каждой минутой приближая час победы. Ветераны рассказывали ребятам не только о том, как тяжело далась нашему народу эта победа, делились не только воспоминаниями давно минувших дней, но и говорили о сослуживцах, о мужестве простого солдата, о его подвиге, стойкости и отваге.
– Дорогие ребята, – начала Мария Степановна, учительница пятого «А» класса. – Сегодня к нам придут в гости необычные люди. Вы хорошо знаете их, так как встречались с ними в нашей школе не раз. Между тем до этой минуты вы ничего не знали об их боевом прошлом, о героизме и непоколебимой воле. Настало время узнать о…
– Мария Степановна, – входя в кабинет, проговорил директор школы, одетый в парадный офицерский мундир, на котором сияли орден Красного Знамени и Отечественной войны, – вы настолько захвалили нас, что мне уже неудобно даже что-либо рассказывать, а моему другу и подавно… Алексей, не стесняйся, заходи!.. Да не смущайся… заходи, заходи!
Немного робея, в кабинет вошел молодой человек лет двадцати пяти, чисто выбритый, одетый в новый черный костюм и начищенные гуталином ботинки. Но ребят удивила не наружность незнакомца, а медали, красовавшиеся на его груди. Помимо двух орденов: Красной Звезды и Славы двух степеней – на пиджаке – висели и две медали: одна – «За отвагу», другая – «За боевые заслуги».
– Ну что, ребята, – хитро подмигнул Мирон Илларионович, – не узнали нашего гостя? Не догадались, кто стоит перед вами?
Пионеры покачали головой.
– А тем не менее каждое утро вы здороваетесь с ним по пути в класс и прощаетесь, уходя домой… Ну! Неужели не признали?
– Дядя… Лексей? – ахнули ребята и уставились на потупившего взор человека. – Не может быть! Тот же… он же совсем старый, а этот… молодой.
– Может, может, – улыбнулся директор. – Прошу любить и жаловать: Алексей Иванович Егоров. Вы все знаете, что он наш плотник, сторож, истопник, да много еще что делает в школе, потому что у него золотые руки… Но прежде всего «дядя Лексей», как вы называете его, – мой боевой товарищ. К сожалению, во время налета вражеской авиации на госпиталь, в котором он лежал, Алёша был контужен и потерял память, а после был вынужден скитаться в надежде вспомнить прежнюю жизнь. Тем летом я случайно встретил его в Москве на вокзале и, не желая больше расставаться, привез его в село и устроил на работу в нашу школу. К счастью, болезнь отступает и память постепенно возвращается. Алексей Иванович уже многое вспомнил и может поделиться воспоминаниями. Поэтому о том, что нам пришлось пережить с ним, он расскажет вам сам.
