13.09 - страница 32

Он не договорил, вдруг замечая меня в тени.

– А ты что за чучело? – панк потянул на лоб очки, являя дикие глаза: левый будто бы накачали кровью, а правый – пронзительно-синим морем. Зрачки дыбились и норовили проткнуть радужку острыми полосами. Скорее всего, это были линзы, но эффект они производили самый ошеломляющий.

Миролюбиво вскинув перед собой руку, глядя то на панка, то на старика, я собирался сказать хоть что-то, но Василий Борисович, к моему облегчению, взял ситуацию под свой контроль.

– Погоди-ка. Я сам все объясню. Слушай, Ска…

Дикие глаза здоровяка сощурились.

– Хера ли тут объяснять! Привел дружка для моральной поддержки? Никак вы, блядь, не научитесь! Неужели вам не понятно, что все, сладкой сказке конец? Никакой больше Анны вам, мудакам с Петроградки! Развлекайтесь теперь друг с дружкой!

Панк по кличке Ска (странное, очень знакомое слово) явно начинал заводиться.

– Я ж местный, сам знаешь, а вот этот вот пассажир не пойми кто и откуда! – заверещал вдруг старик, перекрывая высоким противным воплем и музыку, и беснующуюся за нами толпу. – Он заявил, что знает Давида, что Анну ищет, он сюда с Невского влез, а солдаты даже не почесались!

Резким движением здоровяк схватил меня за ворот пальто, дернул в темное пространство, захлопнул дверь. Он держал меня как беспомощного кота, а снаружи доносилось возмущенное блеяние отца Василия. Темнота окружала нас; ручища панка были воистину огромны и наделены непреодолимой силой; если бы он только захотел, тело мое было смято в тот же миг. Я даже и не думал сопротивляться. Хватка имела свойства паучьей сети: чем больше трепыхаешься, тем сильнее увязаешь в ловушке.

– Эй!!! – разорялись за дверью. – Да погоди ты, открой!!!

Не обращая ни малейшего внимания на крики, панк тряхнул меня и с высоты своего роста сказал отчетливо и негромко:

– Веди себя хорошо.

– Да я ведь…

Тряхнули снова, заставляя молчать. Поволокли за собой, не ослабляя хватку. Мы продвигались сквозь абсолютную темноту с уверенностью кометы, что чертит свой путь в космосе по хорошо известному маршруту, отточенному миллионами лет блуждания во тьме. Если я попытаюсь освободиться, меня превратят в космический мусор, попробую заговорить – участь уготовлена та же. Двуличный псевдоотец Василий сдал меня, этого следовало ожидать, но только вот я не ожидал, что произойдет это так скоро и в такой форме. То есть, я вообще ничего и не ждал, не имел ни малейшего плана действий; все это было сплошной глупостью. Еще сегодня утром я был в объятиях любимой жены, а теперь оказался в объятиях опасного незнакомца. Из балагана я попал в клетку с тигром – по собственной воле.

– Жди здесь.

Процессия наша остановилась. Темнота стояла непроглядная, но моего пленителя это, кажется, не смущало. Несколько секунд не происходило ничего, но вдруг повлекло куда-то вперед, тело толкнули в бездну, и я приземлился на мягкое боком. Где-то сзади хлопнули дверью.

Пахло засаленной шерстью, будто в давно непроветриваемом жилище одинокой сумасшедшей старушки. На ощупь, медленно, заторможено, поднялся на ноги. Открывать рот, звать кого-либо не имело ни малейшего смысла. Смысл имело желание осмотреться вокруг. И такая возможность была; святой Жан-Батист определенно что-то знал, отправляя меня в эти трущобы.

Мягкая резина податливо провалилась под напором большого пальца, фонарь в руке ожил, мощным тонким лучом прорезая мрак. Луч уперся в стену из красного кирпича, огромным кругом освещая все большую и большую область вокруг. Медленно повел столбом света вправо и влево, вниз и вверх: кирпич, сплошной кирпич, и более ничего. Наконец, обнаружилась нечто, напоминающее собой ложе из старого тряпья Василия Борисовича. Видимо в эту гостеприимную кучу я угодил из заботливых крепких рук панка.