13 лет с тобой и вечность без тебя. РПП - страница 24

Жизнь моя стала проклятым замкнутым кругом, из которого невозможно выбраться: подъём – плавание – преподавание английского или русского – тренировка – алкоголь – переедание – рвота.

Мой каждодневный ритуал не требовал много хитрости. Аттила летает много и часто, я принадлежу сама себе. Когда же он дома, для очищения я нахожу свободный туалет на территории нашего жилого комплекса, а иногда там же, между бачком унитаза и стеной, прячу пиво. Я чувствую глубокое одиночество: родители далеко, Аттила бессилен, профессиональная медицинская помощь недоступна.

Я не встречаюсь с приятелями, потому что больше не могу держать себя в руках: обязательно напьюсь или объемся. Способствовало этому и то, что во Вьетнаме практически нет мест, где можно спокойно пройтись, или отдохнуть в тенёчке на скамейке, или посмотреть спектакль. Всё здесь сводится к разговорам о еде и выпивке. Что у тебя было сегодня на ланч? А ты уже поужинал? О боже, уже десять утра, а мы ещё не позавтракали!

Тем не менее я работаю. И как преподаватель английского и русского языков, и как модель в рекламных компаниях. И никто, никто не замечает, что я не в порядке. Напротив, окружающие восхищаются тем, как много я могу съесть, а при этом остаюсь всегда худенькой.

Глядя сейчас на свои вьетнамские фотографии, я испытываю ужас: как я могла сотворить с собой такое, как я могла так издеваться над своим собственным телом?! И как такое могло кому-то нравиться: кожа да кости – ни капельки женственной красоты.

Один из фотошутингов для рекламы

купальных костюмов.

Из-за постоянной рвоты у меня ломаются зубы, увеличены слюнные железы, которые при каждом приёме пищи ещё больше набухают и болят. Но даже это не останавливает меня от ежедневного переедания и дальнейшего очищения.

Моя жизнь подчинена лишь еде.

Мысли о сексе или ласках с мужем уходят на десятый план. Мне всё это неинтересно: не только секс, но и флирт, и даже уход за собой. Быть красивой и ухоженной молодой женщиной – я не думаю об этом. Этим мыслям, стремлениям не способствует сам образ жизни Вьетнама, где люди ходят по улице чуть не в пижаме, обуты в вечные сланцы на босу ногу, плюются и чавкают без всякого зазрения совести.

Примерно через год такого существования я вешу 44 кг. Мой муж ужасно устал от моих выходок, но всё ещё готов поддерживать меня в борьбе с болезнью. Что бы было, если бы он тогда отстранился от меня? А ведь я даже представить себе не могу, как это – жить с человеком, страдающим расстройством пищевого поведения! Но он оставался рядом, поддерживал меня как умел, и я очень благодарна ему за это.

В конце зимы я еду на пару недель в Москву, чтобы провести плановую операцию на ноге. Меня уже довольно долго мучает непонятная боль в тазобедренном суставе. Она вроде бы несильная, но всё же неприятная и вызывает небольшой дискомфорт при ходьбе.

Мама, увидев меня, заплакала. Родители не понимали, как я могла довести себя до такого состояния. Они ещё не знали о моей болезни, а лишь догадывались, что у меня анорексия, а булимию даже не предполагали. Они и сейчас не хотят верить, что люди могут страдать такой болезнью.

Despair. Eating Disorder.

Рисунок Юли Г.

Прописанный врачами после операции покой я всячески нарушаю. Мне кажется, если я буду просто сидеть, то сразу же поправлюсь до слоновьих размеров. Я много хожу и делаю небольшие физические упражнения, что совсем не полезно моей ноге. И конечно, я по-прежнему пью украдкой и занимаюсь обжорством. Однажды ночью мама чует от меня запах алкоголя и впадает в ярость. Она ищет припрятанные мной бутылки пива и, к моему ужасу, находит. Такой я не видела её никогда – фурия!