– Дай ей шанс. – Таня наблюдала, как Роуэн закрывает вольер с лисом. – Она ведь старается.
Роуэн пожала плечами:
– Я знаю. И я тоже. Но это ведь всегда непросто, да?
– Наверное, – согласилась Таня.
Они вышли с огороженного участка, и Фабиан, который занимался курами, наконец присоединился к ним.
День сменился вечером. Выгуляв Оберона у ручья, граничащего с Лесом Висельника, Таня отправилась к себе в спальню разбирать вещи. В ванной, которую она делила с Роуэн, ее внимание привлекло бульканье из раковины. Таня заглянула в темную дырку слива: оттуда на нее таращились два выпуклых глаза. Осенью там поселился обитатель стоков. Это было склизкое, смахивавшее на амфибию существо, которое обожало все блестящее и своей вороватостью напоминало сороку.
Однако оно было не первым в своем роде, до его появления в ванной жил другой обитатель стоков. Ему приглянулся старинный серебряный браслет с подвесками, подаренный Тане бабушкой. Одержимость браслетом привела к тому, что в конце концов он погиб, став жертвой кота Вулкана.
Вскоре после этого Таня узнала, что подвески на браслете символизируют Тринадцать Сокровищ Дворов фейри. А еще – почему она обладает вторым зрением. Это свойство передавалось в ее роду от Элизабет Элвесден, первой леди поместья, которая была подменышем фейри.
Через вторую дверь в ванную вошла Роуэн.
– О, прости. Я не знала, что ты здесь. Нам обеим нужно не забывать запирать дверь, когда идем в ванную.
– Все в порядке, – ответила Таня. – Я просто распаковываю вещи. Но если подумать, лучше не буду вынимать зубную щетку из косметички – не хочу, чтобы по ней ползал склизкий обитатель стоков.
– Это умно, – одобрила Роуэн. – Следи заодно, чтобы не класть нигде никаких украшений – по словам Уорика, этот еще больший ворюга, чем первый. За зиму Уорику пришлось три раза раскручивать трубы, чтобы вернуть украденные вещи.
– Я запомню. – Таня заметила, как сузились поблескивавшие из стока глаза. Существо явно понимало, что речь о нем: рыгнув в ее сторону, оно шмыгнуло вглубь трубы и скрылось из виду, оставив после себя запах тухлых яиц.
Роуэн ушла к себе. Застегнув косметичку, Таня положила ее на бортик раковины и вернулась в спальню.
Со времени ее последнего приезда комната изменилась. Отслаивающиеся обои ободрали, вместо них стены выкрасили свежей кремовой краской, треснувшее стекло в зеркале туалетного столика было заменено. Стало гораздо уютнее. Новая картина над камином заняла место картины с изображением Эхо и Нарцисса, которую она сняла год назад после жестокой проделки фейри: те заставили ее повторять последние слова чужих фраз. Таня отбросила неприятное воспоминание. Теперь все было по-другому.
Быстро закончив разбирать вещи, она вышла в коридор и постучала в соседнюю дверь.
– Войдите, – отозвалась Роуэн.
Она сидела за туалетным столиком, а Фабиан, нахохлившись, читал на ее кровати. Когда Таня вошла, он поправил на носу очки.
– А, это ты, – удивилась Роуэн. – Ты могла просто пройти через ванную. Заходи поосторожнее – не сдвинь соль.
Таня присела рядом с Фабианом. Он закрыл толстенный том – что-то о фольклоре, – отложил его в сторону и спросил с горящими глазами:
– Ну, что ты думаешь?
– О чем?
– О реабилитационном центре для животных.
– Это здорово, – ответила Таня. – По-моему, хорошо, если люди узнают, что здесь такое есть. Может, тогда забудут все плохое, что произошло в поместье… Амос, Морвенна…
