— Извини. Потерпишь чуть-чуть?
Пока я тебе все волосы по волосинке не выдерну!
— Терпел четыре года издевательства похуже, — усмехнулся он. — И три тройки получил в зачетку, потому что не подстригся по требованию преподов…
Я сглотнула противную слюну. Ужасно противную, кислую. Лучше бы перед стрижкой торт съела… Дура! Тогда бы во рту пересохло…
— Зачем ты отращивал волосы? Ну, — затараторила я. — Для парика, я знаю. Но зачем?
— Для парика. Затем, — отрезал Игорь и замолчал.
Я тоже принялась работать молча и уже довольно осторожно избавлялась от колтунов.
— У тебя есть газеты? Волосы завернуть…
— Нет. Я читаю только деловую прессу, и отец выписывает ее на адрес офиса.
— Я взяла бесплатные газеты в метро. На всякий пожарный.
— Спасибо. Я и думал, что ты обо всем позаботишься сама.
Ах, он думал… Мило, мил человек!
Я аккуратно разделила волосы на маленькие хвостики, закрепила их резинками.
— Резинки нужны, чтобы волосы не перевернулись, иначе они не лягут нормально в парик… — затараторила я, потому что вновь воцарившаяся тишина давила на уши и щекотала нервы.
— Я не спрашивал тебя, зачем нужны резинки…
Я вспыхнула. Могла бы не употреблять с ним такое многозначное слово.
— Я думала, тебе интересно…
— Нет, неинтересно. Мне больше про волосы ничего не интересно. Я достаточно намучился с ежедневным расчесыванием, сушкой без фена и масками для здорового блеска и роста волос, — он уже смеялся. — Я серьезно, Малина, восхищаюсь тобой. Такие волосы одни проблемы. Ты себе с ними нравишься или все страдания из-за нас, мужиков? Чтобы нам нравиться.
Я уже горела пожаром.
— Для мамы. Мама любит мои волосы. Сказала, чтобы я никогда не стриглась.
— Парикмахер без стрижки — это как сапожник без сапог, что ли?
— Нет, это другое…
Я расстелила на коврике газеты. Взяла ножницы, чикнула ими в воздухе. Фу… Вперед!
— Резать надо поверх резинок, чтобы те держали пучок.
Я специально заставила себя произнести это слово еще раз, чтобы избавиться от нежелательного контекста.
— Да срежь их уже наконец! И дело с концом…
Вот ты, зараза! Слова специально подбираешь под резинки?!
— Хорошо… Как вас подстричь, молча… — процедила я расхожий анекдот.
И молча заработала ножницами. А потом без слов складывала волосы на газету. Заворачивала пучки и укладывала в полиэтиленовый пакет.
— Малина, ты чего молчишь? В анекдоте было — короче, кажется. Разве нет, Малина? Подстриги меня покороче. Чтобы я только в страшном сне вспоминал длинные волосы.
— Могу под машинку.
Он усмехнулся — мне или всего лишь собственному отражению. Он действительно был очень смешным с хвостиками в разные стороны.
— Не, мне пацанское нельзя. Я человек сУрьезный теперь. Но ежик можно.
— Да, можно, легко… У тебя волос много.
— Ты так и не ответила про волосы. Стоят они этих мучений?
— Я не мучаюсь. Это дело привычки. И я люблю после работы в душ пойти. Сразу. И за пару часов они сами высыхают. Главное, не пользоваться феном. В шестидесятых в мире был бум домашних ручных фенов. Тогда и поняли, что сушка портит волосы. Укладку с феном нужно делать только в крайнем случае. Зимой, например, чтобы домой с соплями не прийти. Летом я объясняю клиентам, почему не рекомендую делать укладку, если они не идут прямо от меня в гости. Девчонки говорят, что я дура и теряю деньги. А я считаю, что часть нашей работы ухаживать за волосами клиента. Это зубные врачи, наверное, больше денег имеют, если люди не чистят зубы…
