1517 - страница 14

И он с улыбкой азиатской,

Отведав утренних коктейлей

Из воздуха, росы и света

И съев кусочек ананаса,

Исполнил с чувством кабалетту

Высоким двухоктавным басом.

Потом насыпал земляники

В кувшин и пробкой верх закрыл,

И ягодой под птичьи крики,

Ослов с ладони покормил,

А после снова влез в телегу

Да и разлёгся вольно там,

Любуясь шапками из снега

В горах и прочим чудесам.

Ему пришла на ум Азиза -

Милашка, внучка коновода,

Что отвергала так капризно

Его к ней хитрые подходы,

Хотя любила фрукты с сада,

К подаркам нежно относилась.

Прекрасно было, если б рядом

Она сейчас бы находилась.

Азиза может быть забавной

И быть приятным компаньоном,

И смех её чудесный, славный

Отличен мелодичным звоном.

– Хороший кандидат в невесты, –

Сказал Мишелю как-то дед,

Под вечер развалившись в кресле,

Укутанный в шотландский плед.

Что привлекло эмира в ней?

Конечно, это чистота

Всех её мыслей и идей,

Она – часть белого листа,

Куда не падали чернила

Измены, подлости, коварства,

Она и яда не таила,

И не терпела самохвальства.

Но только нет Азизы милой

С Мишелем рядом утром свежим,

Да и ослы тянуть не в силах

Пять сундуков с её одеждой,

Которые она уж точно

Взяла с собой бы без раздумий,

Чтоб, даже прыгая по кочкам,

Всегда быть в новеньком костюме.

В Ливане девушку в невесты

Жених берёт обычно так:

Находит красочное место,

Сжимает перед ней кулак

И после резко разжимает,

И если там лежит кольцо,

То дама сразу понимает:

Его серьёзность – налицо.

Она приходит в дом к родным,

И те ведут разбор полётов:

– Не увлекается ль спиртным?

Какая у него работа?

Что говорят о нём в народе?

Не вор ли он и не бандит?

И одевается по моде?

Иль ходит в том же, в чём и спит?

И если их жених устроит,

Семья согласие даёт,

Ему тогда и дверь откроют

И песню с ним любой споёт.

И вверх поднимут все знамёна

В Ливане, чтоб любой в стране

Желал для тех молодожёнов

Им стать счастливее вдвойне.

Но вот Мишель с Азизой были

Лишь только близкие друзья.

Друг другу кольца не дарили -

У каждого любовь своя

Случалась в юности, и следом

Текла спокойно, не спеша,

Но принц был солидарен с дедом:

– Азиза очень хороша.

ГЛАВА V. ВИДЕНИЕ

Навес над головой Мишеля

Мешал глядеть на небо вверх,

А принц, ведь красок акварельных,

С холстом и кистью для утех,

Взял в сумку, по совету мамы,

Чтоб рисовать в пути пейзажи,

И облака в движенье плавном,

И быстрых ястребов отважных.

Когда-то принц понять пытался,

Как тучи формируют дождь.

Учитель грек лишь ухмылялся

И, ощетинившись, как ёж,

Просил не лезть не в своё дело:

– Мишель, законно размышлять,

Как мир устроен, – дерзко, смело,

Здесь может лишь седая знать.

Лишь узкий круг умов великих

Такое право получили,

Других мгновенно встретят в пики,

Чего б они здесь не открыли,

Как дождь устроен или снег -

Приклеят кличку – вольнодумец

И сразу выставят на смех

В бочонке с грязью среди улиц.

Мишель в ответ напрягся сильно,

Он не любил насмешки очень,

И потому одет был стильно -

Умыт, причёсан и подточен

Был каждый ноготь на руках,

Чтоб сохранялось уваженье

К нему в почтеннейших домах,

Имевших для него значенье.

– Так значит, если я узнаю,

Откуда дождь берёт начало,

И нам колодцы пополняет,

Кому-то вдоволь, где-то мало,

То это для страны – пустое,

И для науки не столь важно,

И за открытие такое

Меня лишь грязью здесь измажут?

Учитель громко рассмеялся,

Сказал, что просто пошутил

И, может быть перестарался,

И попросил, чтобы принц простил

Ему подобную бестактность:

– Мишель, ну вырвалось случайно.

Я сам испытываю жадность