19 ноября 1942. Сталинград от наших и ненаших - страница 10

Сотрудники Института истории ГДР Блейер, Дрекслер, Ферстер и Хасс объединили свои усилия, написав книгу «Германия во второй мировой войне 1939–1945 гг.». Они указали, что в войне немецкий народ «приносил жертвы за несправедливое дело», и задались целью выяснить, как удалось «втянуть немецкий народ в войну за осуществление экспансионистских и разбойничьих целей». Касаясь материального положения немцев в первый период войны, они нашли:

«Большинство рабочих получали повышенную недельную плату, что объяснялось удлинением рабочего дня. Многие трудящиеся переходили в оборонную промышленность, где почасовая оплата считалась высокой… Снизить жизненный уровень немецких рабочих германский империализм опасался не только по политическим причинам, но также и потому, что рабочей силы для военной промышленности не хватало».

Во всех странах антигитлеровской коалиции нехватку рабочей силы компенсировал женский труд, миллионы женщин заменили мужчин, ушедших в армию. В гитлеровской же Германии, и то к концу войны, пришло на заводы всего 300 тысяч женщин. Нацистские главари категорически запретили мобилизовать женщин в военную промышленность, ибо, по их высокому разумению, это подорвет семью. Тяготы, каторжный труд возлагались на иностранных рабочих – рабов, их в 1944 году в фашистский рейх согнали 7,5 миллиона человек. Что до немецких женщин, то уже в 1942 году Заукель, ведавший рабским трудом, информировал гауляйтеров: «Дабы дать германской домохозяйке, особенно многодетной… облегчение от ее бремени, фюрер приказал мне ввезти в рейх с восточных территорий четыреста – пятьсот тысяч отборных здоровых и сильных девушек». Немецкая домохозяйка получила рабынь, но к станку не встала.

Упомянутые историки-марксисты из ГДР разъясняют: «На фашистской экономике отрицательно сказывался тот факт, что после начала войны снизилось участие в производстве работающих по той или иной специальности женщин. Причиной этого были, с одной стороны, относительно высокие размеры пособия для жен военнослужащих. С другой стороны, в этот период оказывал действие пропагандистский тезис нацистов: место женщины – в доме, на кухне и с детьми, который вытекал из их реакционной концепции, направленной против равноправия ж[1] енщин».

Гитлеровское руководство пеклось о консолидации масс вокруг себя, конечно, не ради них, а для увеличения возможностей рейха во всех областях, прежде всего военной. Вдумайтесь – НСДАП – «национал-социалистская германская рабочая партия», семантическая уловка для объединения самых разнородных элементов. Немец, в прошлом связанный с любой буржуазной партией, обозревая вывеску над входом в нацистскую партию, мог легкомысленно поверить, что она духовная наследница всех их, примирившая межпартийные распри в единой организации. Главари гитлеровского рейха постоянно подчеркивали, что фашизм и национал-социализм – различные понятия. Геббельс усматривал разницу в том, что «если последний доходит до самых истоков, то фашизм только захватывает поверхность». Гиммлер, выступая перед командованием войск СС в 1943 году, подчеркивал: «Фашизм и национал-социализм коренным образом различны… нет решительно никакого сравнения фашизма и национал-социализма как духовных, идеологических движений».

Гитлеровские «теоретики», раздувая значение своей идейной платформы, делали акцент на то, что у них на вооружении-де «идеология», а не партийная программа. Сам Гитлер видел преимущество «идеологии» перед любой партийной точкой зрения в том, что она неизменно «провозглашает свою непогрешимость». До взятия власти будущему фюреру пришлось потратить немало слов для доказательства этого положения в нацистском евангелии «Моя борьба», в частности посвятить этому всю пятую главу второго тома.