Феодосий взглянул ей вслед и в очередной раз сам себе сказал: «Красивая, чертовка».
Очнувшийся Литвин уже сидел за столом и что-то чертил на бумаге. На доводы Нестора и Феодосия отмахивался, то и дело толкая себя в грудь, словно поправлял в ней сбившийся механизм.
– На улице лежать не буду! Сколько глаз? Со всех сторон меня видеть будут! И так шороху навели. Врач еще этот…
– Того? Ликвидировать? – спохватился Нестор. – Я щас!
– Зачем? – поморщился Литвин, ненароком уже подумывая, что все же двоих рабочих он зря попросил, не мешало бы студентом эту дуболомость разбавить. – Зря его привезли. Деньги из кассы взяли. А эта? Знахарка…
– Акулина, – подсказал Феодосий.
– Сатаной меня все звала. Знает что?
– Сказали, мыло вы приехали варить, – в маленькой комнате Феодосий все никак не мог найти себе место и стоял в дверях, – причитала, что от этого мыла черти в аду веселятся.
– Даже так? – ухмыльнулся Литвин. – Занятная барышня. Бабкой притворяется. Беглая?
– Проверить? – снова предложил свое участие Нестор. – Я щас!
Литвин ничего не ответил, лишь на сухом скуластом лице заиграли шишки желваков.
– На ноги подняла и ладно! – Он пододвинул листок бумаги поближе к подслеповатому оконцу, затянутому бычьей пленкой. – Ничего не видно!
– Так ненадолго… – В голосе Феодосия зазвучала такая хрипота, что на миг показалось Литвину, будто его болезнь перекинулась на этого здоровяка и теперь его легкие сжимают стальные, острые как бритва обручи.
– На сколько? – Литвин в упор посмотрел на Феодосия. – Сколько у нас есть времени?
– Сутки! Дальше хуже станет.
Тяжелый удар ладони по столу чуть не опрокинул лампадку, прикрытую красным сукном. Лист бумаги, подлетев к подоконнику, прилип к бычьему пузырю.
– Не успеем подготовиться толком, – тихо сказал Литвин, – банк с наскока брать придется. С Имановым надо обсудить! На сегодня с ним встречу назначить нужно, до завтра определиться. Феодосий?
– В трех часах от города стоят. Если сейчас выйду, к вечеру приведу.
– Нестор, – Литвин оторвал листок от бычьего пузыря и, отодвинув лампадку, положил его на стол, – а мы тут с тобой план города накидаем.
Из-за проклятой хвори все летело в тартарары. На понедельник назначенная акция срывалась. Обложить банк бомбами и взорвать его – дело не одного дня. Без подготовки, без данных и плана отхода. Сумеет ли? А если нет? Рисковать или отложить акцию? Выбора нет, болезнь лишь корректирует действие, а не отменяет его.
Иманова вооружить он успел – не всех сарбазов, правда, а половину. Но тащить сотни верст ружья – это не муку на продажу к ярмарке поставить. Хорошо еще, сам Иманов от Тургая до Акмолинска дороги контролирует, обходы казачьих застав знает. А так бы на первой и погорели. Ясно, что казаки церемониться в степях не будут. Ружья – себе, курьера – в расход. На Кавказе дела, говорят, получше обстоят, абреки многие за демократов. Один Коба чего стоит с отрядами своими. А здесь… Здесь покамест только Иманов, на него ставку решили сделать. С другими не договориться – каждый свое одеяло тянет на себя. Да… Степь не Кавказ и не Поволжье даже. Подпалить чтоб, много мыла надо… Откуда все-таки Акулина про мыло узнала или так ляпнула?..
