1916. Волчий кош - страница 21

На то и гильдии разные, подумал Тропицкий, слезая с возка, что все эти доисторические, из прошлого века люди – купцы второй гильдии, а модный, как английский бизнесмен, Степан Константинович – из первой. Разве что мясистые уши да нос широкий выдают в нем сибирскую, кряжистую породу. Видно, что не дворянских кровей. А кто сейчас на это смотрит? Сейчас больше за заслуги и пользу жалуют, чем за фамильные принадлежности. Кубрин ведь и на приеме у царя был. Трижды причем. В первую очередь, он поставщик двора его Императорского Величества. Муку двор только акмолинскую берет: белую, самого тонкого помола. Во второй раз за построенное на свои средства женское училище орден Святого князя Владимира первой степени получал. А третий раз… Вот по третьему сейчас и придется разбираться.

– Кто так рюху ставит? – замахиваясь битой, звонко прокричал Кубрин и метнул ее с кона, выбивая сразу все фигуры на площадке. – Тихон! У тебя не баба в окошке. Знаешь это?

– А кто? – к «городу» подбежал слуга Кубрина, Тихон, чтобы расставить новую рюху – «рак». – Всю жизнь баба в окошке была.

– Хрен в лукошке, – Кубрин увидел уездного начальника и покрутил битой в руке, – я только замахнулся, а она развалилась. Ставь нормально! Крепко!

От Ишима тянуло прохладой, на самом берегу меж выруб ленных полос камыша на искусственном пляже из завезенного с Алексеевского карьера крупного песка стоял столик с фруктами. Кубрин издалека махнул Тропицкому и сам пошел к столику. Тихон, поставив фигуру «рак», посмотрел на Байщегула. Тот поморщился и передал свою биту Силину.

– Эх… – Бита, перескочив «город», вылетела прямиком к даче, разбив оконце на веранде. – Ее-е-е!

– На ногах еле стоишь, – заметил Егоров, – иди лучше к бане, поспи. Тропицкий приехал! Ермухамет, бросай играть. Хватит!

Байщегул пожал плечами:

– Дурацкая игра. Я и не играю. Тихон! Уведи Калистрата Петровича спать и нам накрой у бани.

Тихон, взвалив на себя обмякшего купца, потащил его к даче, где уже были поставлены лавки для отдыхающих.

– Поговорят сами сначала, – Егоров поглядел, как уездный начальник садится за летний столик и как напротив него с битой в руке о чем-то задумался Кубрин, – потом советоваться будут. Обождем! Вчера англичанину крупно продулись. Калистрат до сих пор отойти не может – я векселя всадил, а он у сартов занял.

– Зачем сарты? Сами не могли?

– Степана не было. У меня все в товаре. Векселя заложил! Отыграюсь завтра! А Калистрата пьяного остановишь разве? Англичанин рот разинул, глаза выпучил, а он орет «еще, еще!» – вот к сартам и понесло. Ты-то ведь не ходишь! Боишься проиграть?

– Нам нельзя в азартные, – хитро улыбнулся Байщегул и подергал себя за бороду, – Карабек так говорит: «Играть в азартные игры – харам».

– Татарской мечети старик мулла?

– А знаешь, что он казанлы своим еще говорит? – вдруг стал серьезным Байщегул. – Что в карты своим между собой играть нельзя, а с русскими можно. Газават вроде бы как. Но проигрывать нельзя. Раз сел играть с иноверцами, то выигрывать нужно. Вот!

– Хитро, – согласился Егоров, выглядывая из-за бани, как обстоят дела у столика, – хитрый у вас мулла.

– Да он не наш, – беря с подноса стакан с водкой, сказал Байщегул, – надоел всем. За здоровье!

– Угу, – подхватил Егоров и смачно закусил соленым огурцом.

Кубрин, слушая Тропицкого, смотрел на свою дачу. Строил долго, каменную, с длинной верандой из темного толстого стекла. Хотел, чтоб как на Волге видел: дача с чердачком, белым цветом покрашена, а с дачи выход на речку сразу, пирс. Рядом с пирсом баня рубленая. Так и вышло. Стоит дом со входом при колоннах, с верхними поясами и угловым рустом по всем сторонам. Перед входом газонная трава, вдоль реки пляж. Можно бы в бадминтон или теннис играть. А получается только в городки. Силин еле на ногах стоит, приехал за помощью денежной, да Егоров бородатый с Байщегулом рядом всегда крутятся, играть не играют, а слушать любят… Но такое, как сегодня, не для их ушей – Тропицкий дело говорит, ротмистра Асанова с караваном нет, а это значит, что с секретным документом могут начаться большие проблемы!