СЦЕНА 3. В скриптории
ЭЛЕАЗАР: Скажи, учитель…
МАЛХИСЕДЕК: Я – не учитель, я брат тебе.
ЭЛЕАЗАР: Но ты – первосвященник.
МАЛХИСЕДЕК: Я брат тебе – и это самое главное, все остальное – мелкие различия.
ЭЛЕАЗАР: Скажи, брат: что такое пешарим? Я переведен в скриптории из переписчиков Священных текстов в писчиков пешаримов. Но что это такое?
МАЛХИСЕДЕК: Ты хорошо помнишь книгу Еноха? Книгу пророка Даниила? Книгу пророка Хаввакука?
ЭЛЕАЗАР: Каждое слово: я читал эту книгу четыре года.
МАЛХИСЕДЕК: Хорошо… А ты понимаешь смысл каждого слова этой книги?
ЭЛЕАЗАР: Я переписывал ее семь лет кряду и могу теперь написать ее даже в темноте и с закрытыми глазами. Я понимаю каждое слово этой книги.
МАЛХИСЕДЕК: Увы, это не так. Пророки сами не понимали, что они говорили.
ЭЛЕАЗАР: Как так?
МАЛХИСЕДЕК: Чрез их уста говорил сам Господь. Они же были лишь его орудием. Может ли орудие знать замысел того, кто владеет им? Подумай.
ЭЛЕАЗАР: Не может.
МАЛХИСЕДЕК: Это – великая тайна Священного Писания: тот, кто писал, не знал до конца, что и зачем он пишет. Он нес Божественную истину, не зная и не понимая ее до конца. Он видел ее только такой, какой она ему представлялась в его время.
ЭЛЕАЗАР: А пешарим?
МАЛХИСЕДЕК: А пешарим – это толкование пророческого слова и текста как сегодняшнего, как сказанного не тогда, сотни и даже тысячи лет тому назад, а как бы сегодня и нам.
ЭЛЕАЗАР: Но зачем и кому может понадобиться такое толкование?
МАЛХИСЕДЕК: Благодаря пешариму мы вскрываем смысл, тайную сущность, истину истории и всей жизни.
ЭЛЕАЗАР: Но ведь никто, кроме нас, не читает наши пешаримы.
МАЛХИСЕДЕК: Мы читаем – а это уже много. Мы знаем, что происходит на земле и в чем смысл происходящего.
ЭЛЕАЗАР: Но это значит – пешарим устаревает по мере движения истории.
МАЛХИСЕДЕК: Но при этом не теряет своей истинности. Просто она, истинность, уходит в историю, уступая место новым истинностям. Но ты прав: пешаримы бессмысленны, если это – только толкование сегодняшнего дня.
ЭЛЕАЗАР: А разве есть другие пешаримы?
МАЛХИСЕДЕК: Нет, это всегда один и тот же пешарим, но в нем заключено толкование слова пророка и для будущего.
ЭЛЕАЗАР: Для будущего? Для какого будущего?
МАЛХИСЕДЕК: Для будущего, которое настанет, рано или поздно.
ЭЛЕАЗАР: Я должен писать толкование, исходя из того, что я не знаю? Из будущего?
МАЛХИСЕДЕК: Ты только в начале пути – и тебе тяжело поверить и подумать о знании будущего. Но это знание заключено в самих словах пророка. Тебе надо только разгадать вложенный туда тайный смысл.
ЭЛЕАЗАР: И я, толкуя пророка, разгадаю будущее на несколько лет вперед?
МАЛХИСЕДЕК: Сначала – на несколько лет вперед, потом ты узнаешь будущее на сотни лет вперед, потом – на тысячи.
ЭЛЕАЗАР: До самого конца?
МАЛХИСЕДЕК: До самого конца, тем более что осталось совсем уже немного.
ЭЛЕАЗАР: Сколько?
МАЛХИСЕДЕК: Примерно две тысячи лет, может, чуть больше.
ЭЛЕАЗАР: Две тысячи лет!
МАЛХИСЕДЕК: Поверь мне, это совсем немного, эти тысячелетия пролетят легкой осенней паутинкой.
ЭЛЕАЗАР: И я буду знать наперед всю предстоящую людям историю?..
МАЛХИСЕДЕК: Да, брат, ведь каждый пешарим по сути своей – Апокалипсис.
СЦЕНА 4. Изгнание
Скрипторий. В центр выдвинут пюпитр с огромным фолиантом Священного Писания. Идет духовный суд. Первосвященник Малхиседек время от времени сверяет свои слова и действия с раскрытым текстом.
МАЛХИСЕДЕК: Сегодня один из нас назвал своего брата глупцом.
