20 лет дипломатической борьбы - страница 19

– Если правительство Французской республики не проявит стремления пойти на некоторые уступки, за которые ему будет уплачено лишь много времени спустя, франко-германская война возобновится.

В этот момент вновь раздается телефонный звонок. Из Парижа звонит Пуанкаре: «Завтрак в Туари произвел плохое впечатление в правительственных и парламентских кругах Франции. Больше всего опасаются, чтобы вы не пошли на новые уступки Германии».

Более мрачный, чем обычно, Бриан вешает трубку и заключает, совершенно обескураженный:

«Пуанкаре – человек, который никогда не жил среди себе подобных; он провел свою жизнь сперва среди досье Дворца правосудия, а затем за политическим бумагомараньем, ему незнакомы истинные чувства французского народа!»

В правительственных кругах, так же как и в Женеве, крупные политические авгуры обсуждают события:

«Совершенно справедливо сказано, – заключают они, – что Пуанкаре всё знает, но ничего не понимает… а Бриан ничего не знает, но всё понимает!»[7]

И сессия заканчивается с первыми осенними туманами.

Двадцать девятого и 30 ноября Бриан будет защищать в Совете министров и в палате депутатов политику Туари. Он потерпит поражение.

Тем не менее он согласится снова взять себе портфель министра иностранных дел в следующем кабинете министров.

«Если я покину этот пост, – говорит он Лушеру, – правые партии во Франции получат министра по своему выбору, который вернется к политике силы по отношению к Германии».

А Пуанкаре Бриан заявляет: «Осторожно! Подобная политика только ускорит успехи германских националистов. Она сделает несостоятельными некоторые гарантии безопасности, которые согласились нам дать Англия и Италия в рамках Лиги Наций со времени Локарно! Верьте мне, сегодня нужна осторожность! Терпение!»

А время идет…

Берлин, 3 июля 1928 года.

Министерская декларация нового канцлера Мюллера.

Немцы и англичане считают, что «после вступления Германии в Лигу Наций и специальных гарантий, которые она дала в Локарно, продолжение оккупации Рейнской области является “ненормальным”».

Статья 431 Версальского договора, которая устанавливает, что оккупационные войска должны быть выведены до истечения предусмотренных сроков, как только Германия выполнит все возложенные на нее обязательства, дает германскому рейху юридическое оружие, с помощью которого он может поддерживать свои требования.

В Париже Пуанкаре сопротивляется: «Оккупация является гарантией получения репараций, и вопрос о ней может быть урегулирован только одновременно с вопросом о репарациях и долгах».

Женева, 10 сентября 1928 года…

Бриан на трибуне в зале заседаний Лиги Наций. Канцлер Мюллер только что публично поставил вопрос об эвакуации.

Бриан начинает свою речь хорошо знакомым ему ораторским приемом: мягким голосом, почти тихо, он подтверждает свою преданность Лиге Наций и мирным переговорам. Затем внезапно его голос становится твердым. Он обращается к Мюллеру и разоблачает действия, которые предпринимает вермахт для своего тайного перевооружения.

Тяжкое обвинение.

Мюллер озадачен. Присутствующие рукоплещут Бриану.

– Я вижу, что франко-германский медовый месяц подходит к концу, – многозначительно говорит Политис.