20 лет теней - страница 8

Алекс кивнул, задумчиво уставившись в пол:

– Мои тоже… Наоборот, всегда предупреждали – мол, держитесь подальше от всяких сомнительных групп, идеологий.

– У нас так же, – отозвался Гарри. – Папа вообще говорит, что фанатики – это опаснее оружия.

Эмили скрестила руки, словно ей стало холодно.

– А если они просто… боялись, что мы повторим их ошибки? Дети переглянулись. Ни один не решался произнести вслух то, что уже крутилось в голове каждого. – Мы не можем просто так у них спросить, – наконец сказал Алекс. – Но мы должны узнать. Что-то они скрывают… и, кажется, это куда серьёзнее, чем просто семейные тайны. Комната погрузилась в молчание, прерываемое лишь мерным шумом дождя за окном. Дневник лежал между ними – не как напоминание о собственном прошлом, а как дверь в чужую тайну, в которую они, сами того не желая, уже вошли.

Взрослые остались в гостиной. Никто не садился. Атмосфера стала плотной, как перед грозой. Впервые за столько лет кто-то вслух произнёс это имя: – Лили Харпер… – тихо сказала София, словно пробуя слова на вкус. Оливия скрестила руки и оперлась о спинку кресла. В голосе её прозвучала лёгкая, но явная ревность: – Проявляла к кому-то интерес, если я верно помню. София посмотрела на неё в упор. – Интерес… Кому именно? Оливия, не отводя взгляда, кивнула в сторону Джозефа. – Может, к тому, по кому она сохла? Джозеф резко поднял голову. Глаза его метнули раздражённый блеск. – Не говори глупостей. Я не давал ей повода. Тон Оливии стал колючим, ревностным. София насторожилась. Впервые она начала смотреть на своего мужа по-другому – с вопросом. Словно бы это не она, а Оливия всё это время была ближе к Джозефу. Адам уловил напряжение. Его голос был тих, но жёсткий: – Оливия, следи за словами. Оливия осеклась, на мгновение отвернулась, чтобы скрыть эмоции, но кольцо на её пальце, которое она нервно вертела, выдавало внутреннюю бурю. Эмма, будто бы не замечая перепалки, проговорила: – Она ведь была… сектантка, не так ли? Кто вообще привёл её в нашу компанию? София нахмурилась. – Вот именно. Кто пригласил её на мой день рождения? Кто-нибудь помнит? Наступила тишина. – Я – нет, – сказала Эмма. – Вроде, она просто… появилась. И осталась. – Слишком удобно, – бросила Оливия. – А может, её пригласил тот, по кому она сохла? Джозеф тяжело выдохнул и обернулся к ней: – Опять ты за своё? Я сказал, я не был с ней. Даже близко. Она… просто была рядом. София при этом не спускала с него взгляда. Что-то в выражении его лица казалось ей теперь чужим. Внезапно Эмма, словно теряя терпение, выпалила: – Но ведь кто-то её убил. Прямо на вечеринке. У нас, в доме. Кто-то, с кем мы тогда веселились. Кто-то из нас… или кто-то, кого мы знали. Она прикрыла рот ладонью, осознав, насколько громко сказала это. Быстро оглянулась – вдруг дети услышали? – Мы ведь даже не пытались разобраться. Не пытались узнать, что случилось. Мы испугались. Закопали её в лесу. Закопали правду. А убийца… возможно, всё это время жил рядом с нами. Давид медленно кивнул. – Я уверен, кто бы это ни был – он хотел, чтобы подозрение упало на нас. И не стоит себя винить, что мы не вызвали полицию… Если бы вызвали, мы бы не сидели сейчас здесь. Не было бы этой жизни. София резко повернулась ко всем, голос её дрожал: – А вы жили спокойно? Вы забыли? Спали по ночам, не вспоминая её лицо, не слыша этот… хруст листвы в лесу? Голос сорвался. Она закрыла лицо руками. Джозеф обнял её, прижал к себе, но она дрожала в его руках. Оливия резко встала, подошла к окну. Кольцо на её пальце вновь вращалось между пальцами. Она не оборачивалась. – Двадцать лет, – сказал Адам, глядя в пол. – Почему сейчас? Почему спустя два десятилетия всё вдруг всплыло? Никто не знал ответа. Но в каждом взгляде читался страх: возможно, призрак прошлого наконец вернулся – и теперь он не уйдёт просто так. В гостиной становилось всё тише, но воздух словно сгущался от невысказанных слов. Настроение, едва не сорвавшееся в обвинения, плотно зависло между ними. Взгляды становились всё острее, тишина – громче. – Может, ты тогда просто молчал, Джозеф? – сказала Оливия, уже не скрывая язвительности. – Прекрати, – бросил Адам. – Ты ведёшь себя так, будто хочешь кого-то обвинить, даже не зная в чём. – А что, если это кто-то из нас?.. – слабо произнёс Дэвид.