2013 год - страница 4

Зона opus posthumum и зона opus prenatum представляют собой разные области бытия, которые отличаются друг от друга различными взаимоотношениями сознания с окружающей действительностью. Если говорить о зоне opus posthumum, то взаимоотношения сознания с окружающей действительностью, складывающиеся в ней, могут быть проиллюстрированы на примере того персонажа из рассказа Суротдинова, который вернулся в Ленинград после мнимого конца света, пребывая в полной уверенности, что конец света совершился на самом деле и никакого Ленинграда больше нет. Вот он ходит по ленинградским улицам, встречается с друзьями и коллегами, совершает различные поступки и принимает участие в различных житейских ситуациях, прекрасно осознавая, что ничего этого нет и что все это лишь кажимость, лишь наваждение, посланное ему в качестве испытания. Он прекрасно осознает все это, но продолжает ходить по улицам и принимать участие во всех необходимых и не столь необходимых жизненных процессах, ибо у него просто нет другого выбора. На первый взгляд может показаться, что это абсолютно фантастическая и придуманная ситуация, но на самом деле она вполне реальна, и мне самому довелось пережить нечто подобное, когда в начале 1990-х годов началось мое стихийное возвращение из пространства Церкви в пространство культуры. Ранее, когда я на всех парусах несся в пространство Церкви, я искренне полагал, что навсегда прощаюсь с пространством культуры. И вот теперь, когда я вновь очутился в этом, казалось бы, навсегда покинутом мною пространстве, я испытал какое-то двойственное чувство. С одной стороны, все оставалось как бы по-прежнему: интригующие книги, концерты, выставки, спектакли, фильмы – все это было и вызывало живейшую реакцию, а с другой стороны, память моего предыдущего церковного опыта подсказывала мне, что всего этого как бы и нет. Я начал принимать самое активное участие в культурной жизни и во многих областях достиг известных успехов, но в то же время меня не покидало ощущение того, что я принимаю участие в чем-то таком, чего не существует на самом деле и что осталось в прошлой жизни. Это двойственное ощущение и является сутью зоны opus posthumum. Ты видишь, как что-то происходит, но знаешь, что этого не существует на самом деле. Ты знаешь – того, что происходит, не существует на самом деле, но все равно принимаешь в этом участие, потому что у тебя нет другого выхода и ты не можешь делать ничего другого. Единственным честным выходом из создавшейся ситуации может быть только такая деятельность, которая заключает в себе сообщение о том, что на самом деле она не существует как деятельность, но есть лишь чистая кажимость, лишь эфемерный отзвук того, что имело место ранее. Именно такая деятельность и порождает культурные продукты, совокупность которых образует пространство зоны opus posthumum.

Вообще-то, все вышесказанное можно рассматривать как некую разновидность солипсизма: сознание объявляет окружающую действительность несуществующей и начинает вести себя таким образом, будто на самом деле так оно и есть. Но все дело заключается в том, что сама эта окружающая действительность на протяжении 1990–2000-х годов как бы двинулась навстречу моему сознанию и прямо на глазах начала становиться чем-то все менее и менее существующим.