е замечая при этом, как мимо помчалось время. И если бы сейчас – ночью, к нему подошел хоть кто-нибудь, с одним простым вопросом: Скажите, наши люди по-прежнему отзывчивы и помогают в беде? Не как часто: одному себе любимому; и даже не своим знакомым или родственникам. А просто так: помочь погибающему. В планетарном – так сказать, масштабе.
То не задумываясь, наш парень ответит: – Да. Любой россиянин сможет!
6
Однако однажды, в обычный – запомнившийся современникам только тем, что был душным – летний день; такой хороший человек не повстречался одному подозрительно худому юноше. Поскольку не заметить этого озверевшего вида, любой бы нормальный не смог. А поговорив, обязательно помог; ну хоть бы советом. Но видимо кто или что старалось, чтобы болезненный оставался един. А в одиночестве как утверждают медики, и с ума нередко сходят.
Так вот, день тогда переваливал за экватор; а парень уже разменял несколько районов огромного города. Причем сделал это не замечая: ни дорог, ни хоть одной, сколько-нибудь живой мысли в голове – ноги сами несли… Только периодически – на нужных им поворотах; вновь становясь послушными – переводили дух, спокойно пересекая очередной большой перекресток. На последнем, бешено-смотрящий в даль и очнулся; окунаясь в горячо любимое всеми гурманами обеденное время. С этим как раз просто: высокорасположенное солнце и призывы собственного желудка, не оставляли иного выбора. А еще, это настоящее подтверждалось шерстяным – превратившимся в серо-пыльный и захваченный каплями тела чехольчик. Хотя когда-то, его костюм был строгого – черного цвета.
Да, парень по-настоящему взмок. И это неприятное и носу состояние, поддерживали даже хрусталики глаз, что искажая отображали все больше больших и ужасающих картин из цикла “Без будущего”. Так подтверждается странное(!), что никто не помог и не узнал: как хотелось ему слышать слова благодарности; напоминание – что гений. А еще лучше: быстренько получить защиту от окружавшего насилия. Вот поэтому – как бы в отместку: периодически отправляя непослушную челку влево, юноша все сильнее сжимал и без того уже искусанные губы, бормоча дежурные проклятия. Нет – сумасшедшим он тогда еще не был. И начиная приходить в себя от недавно пережитого – не обделённый любознательностью парень, стал всматриваться в разношерстную, иногда говорящую на разных языках публику. Но когда очередной прохожий или прохожая, не выдерживая такого внимания по-западному – максимально широко и дежурно улыбались навстречу; он воспринимал реакции “физий” за насмешку над собой. Вот так: захотелось одного – а выходило, совсем иное. В общем, и тут категорически не везло.
А с утра, обнимая несколько авторских работ – уподобившись неокрепшему орленку, он повторно летел в Венскую Академию художеств. Как говорится: был “в процессе”. И только поэтому, не придал значение внешнему виду; когда словно не разбираясь в композиции и цвете, решил облачиться в этот старенький, некогда очень официальный костюм. Хотя, чего с него взять – другого все равно не было… Так почему тогда и физически, этот не новый наряд захотел принизить: ужать плечи владельца?
Здесь повторимся: любитель живописи не сомневался в своей исключительности. А поэтому, вместо того чтобы весь прожитый год – подобно другим неудачливым абитуриентам готовиться, его прогулял – инспектируя столичную архитектуру. Помнится, что даже напевал тогда: Мои картинки берут!
