– Молодец! – Я даю мужу «пять». Я измучена и обессилена, но новости меня подбадривают. Быть может, если все пойдет как надо, Арнав даже получит повышение…
Бабушка и мама не замечают нашего ликования, они слишком заняты поглощением каждой омерзительной детали новостей. Мой четырехлетний племянник смотрит вместе с ними.
– У меня есть что показать этим «диписам», – говорит бабушка. – Эти сукины дети любят воевать. Разумеется, все они вскоре передохнут, но пока они сильны.
– Ради бога, мама, следи за языком! Ты можешь перестать называть их «диписами»? – восклицает моя мама. – Ты говоришь как дикарка.
Мой племянник хихикает.
– Дикарка! Дикарка!
– А что, мне называть их «дисперсами», как все остальные зомбированные босяки? – вопрошает бабушка. – Я называла их «диписами» еще до вашего рождения. Мне плевать, если люди вдруг подумают, что это оскорбительно.
– «Дипи», – истерично смеясь, лепечет мой племянник. – Мы ненавидим «диписов».
– Тише, Джоуи, – говорит моя мама. – Это некрасиво. Теперь мы называем их «дисперсами».
– Мы ненавидим «дисперсов», – поправляется Джоуи, светясь от радости. – Я их убью. Застрелю всех «дисперсов» из AR-15.
Мне нужно отсюда убираться. Я смотрю на Арнава. Он смотрит на меня.
– Мы пойдем погуляем, – говорю я, но мама и бабушка даже не слышат, они всецело поглощены экраном.
* * *
Парк, в который мы с Арнавом убегаем, на самом деле довольно приятное местечко.
Мы сидим у фонтана, слушаем чириканье птиц и смотрим на искусственное небо и плывущие по нему 3D-облака. Небо – всего-навсего потолок, над ним гораздо больше уровней города, но это лучше, чем ничего.
Мы потеряли наши ручьи, наших птиц, наши небеса, променяв их на укрытие из толстых стен.
Мы не помним мир, в котором была погода. Внутри мы в безопасности, здесь нет наводнений, пожаров и палящего солнца. Обугленных лесов, бушующих ураганов, иссохших холмов. Сюда прибывают вынужденные покидать свой дом, голодные, испытывающие жажду, нуждающиеся, больные люди.
Во времена бабушкиной молодости этот город пережил первую (после наводнений) и вторую (после засухи) волну климатических мигрантов. Затем началась третья волна, спасающаяся от нескончаемых пожаров, бушующих на севере, и люди сказали «Хватит». Они возвели стены и купол и закрыли границы.
Но не учли одного.
Этот город был построен на побережье. Не у кромки воды, как многие другие. Не на уровне моря, как уже исчезнувшие большие города. Но настолько близко к воде, что в предыдущие века сюда могли приходить и уходить корабли с сокровищами, превратившими мир в тот, каким он является сейчас.
На планете все так же становится жарче. Уровень вод все поднимается.
Каждый год океан немного приближается, все чаще и с большей жадностью откусывая от промокших стен города, за которыми наши родители, бабушки и дедушки оставили на произвол судьбы всех переселенцев.
– О чем ты думаешь? – спрашивает Арнав.
Он смотрит на двух маленьких детей, играющих с собакой-роботом, и их родителей, сидящих на изумрудном парковом газоне и смеющихся над выходками своих проказников.
– Да ни о чем. А ты?
– Мы скоро узнаем, – говорит он и сжимает мою руку. – Победителей лотереи объявят в конце месяца.
– Да, – говорю я. – Да, мы узнаем.
Я стараюсь не думать об этом. Я больше не хочу разрушать свои надежды.
Каждый год, с тех пор, как мне исполнилось двадцать два, мы играем в детскую лотерею. Нужно начинать пораньше; лучше слишком рано, чем слишком поздно.
