– Мы увидели достаточно, – сказала фрау Гёт. – Фрейлейн Зигрид, не могли бы вы убрать проектор?
– Но она все еще танцует! – выпалил Луис, и несколько детей рассмеялись. Даже Бен. Это было хорошо.
София что-то сказала. Фрау Гёт не совсем расслышала, но Зигрид, прекратившая собирать проектор, давала повод полагать, что за этим что-то последует.
– Что ты сказала, София? – спросила фрау Гёт.
София посмотрела на нее довольно уверенно и без малейшего вызова сказала:
– Она, наверное, улетела. Как в детской песенке.
Рот фрау Гёт дрогнул.
– Замолчи. – Она откашлялась и хлопнула в ладоши. – Итак, сегодняшняя тема – гигиена.
* * *
Фрау Гёт как раз пересматривала свои бумаги и наслаждалась теплом горячей печи, когда в дверь постучали, и вошла фрейлейн Зигрид. Выдержав небольшую паузу, фрау Гёт подняла глаза. Редкие помощники были столь невежливы.
– По всей видимости, что-то важное, фрейлейн Зигрид?
– Мы ищем Софию.
– Фрейлейн Зигрид, вам нужно следить за тем, чтобы каждого ребенка забирали родители, – снисходительно напомнила фрау Гёт.
– Я везде искала, даже в саду.
Жестокая выдумка – называть «садом» пепелище между станцией и старой железнодорожной линией.
– Фрейлейн Зигрид, – тихо сказала фрау Гёт, как будто это было само собой разумеющимся. – София пробыла с нами только три недели, но она убегала домой сама как минимум дважды. Неужели она снова это сделала?
Фрейлейн Зигрид покраснела.
– Я продолжу поиски. Уверена, они оба найдутся.
Фрау Гёт положила ручку.
– Оба?
– Да, малыш Бен тоже пропал.
В течение следующего часа фрау Гёт и фрейлейн Зигрид искали двоих детей во всех комнатах, кладовых и даже на длинном чердаке. Их нигде не было. Фрау Гёт не беспокоилась. Несмотря на то что детям не разрешалось уходить самостоятельно, они делали это регулярно, так как их дома в основном располагались в конце лесной тропы. Когда наступил вечер и совсем стемнело, Фрау Гёт сказала фрейлейн Зигрид, чтобы та шла домой, а сама она все закроет и еще раз просмотрит помещения. Девушка нехотя ушла.
Пятнадцать минут спустя фрау Гёт стояла на пороге с ключом и уже собиралась закрыть дверь, как вдруг ее озарило. Она прошла в конец зала, прижалась ухом к большому серому шкафу с игрушками и услышала, как внутри кто-то шептал:
– Улетай, Питер, улетай, Пол. Вернись, Питер. – Пауза. – Теперь ты.
Низким голосом, почти похожим на волчий рык, фрау Гёт сказала:
– Вернись, Пол.
– Это фрау Гёт! – выдохнула София.
– Я хочу выйти, – сказал Бен. – Я хочу выбраться отсюда.
Он ударил в дверцу, вызвав звук маленького гонга. Шкаф, конечно, было невозможно открыть изнутри.
– Улетайте, – мечтательно произнесла фрау Гёт.
Она внезапно обнаружила, что не может вспомнить лицо своего ребенка, маленького Гарри, немецкого ребенка с английским именем.
Она прижала ладонь к холодному металлу. Бен отчаянно колотил в дверцу.
– Я хочу выйти! – кричал он. – Выпустите меня! Пожалуйста!
Уходя, фрау Гёт вспомнила, как кричал Гарри, когда его уносили. Его животные крики – захлебывающиеся, гортанные, хриплые – смешивались в ее голове с криками Софии и Бена. Именно сейчас подходило к концу преждевременное развитие Софии. Это ее последний урок.
Фрау Гёт заперла дверь и спустилась по тропинке, быстро исчезнув между деревьями. Не вынимая руку из кармана юбки, она нажала кнопку на часах с репетиром. Домой она опоздает. Ее следующий визит на станцию состоится через неделю. Фрейлейн Зигрид, несомненно, найдет, где нужно прибраться.
