Слабо вскрикнув, я, чтобы не упасть, ладонью оперлась о запотевшее стекло кабинки, но Серый перехватил мою руку и уверенно переместил её на свою грудь. А потом прижался ко мне.
Мокрый. Горячий. Твёрдый.
Лизнул свою отметину на моей ключице и глухо пробормотал:
– Что мы делаем, Руська? Что мы делаем?
Обе его руки, проскользнув между нашими телами, легли на мою грудь, и я сладко всхлипнула, когда его пальцы сжали мои соски.
Ни один мужчина не касался моего тела, и я раньше даже представить не могла, как остро, стыдно и приятно одновременно ощущаются эти прикосновения.
– Сил моих больше нет, – поделился Серго. – Весь дом тобой пропах. Волк, как бешеный. Прошу…
Я откинула голову, открывая шею жаждущим губам, а лицо подставляя под горячую воду.
– Пожалуйста. Я сдержусь.
– Сдержись…
– Я не поставлю метку…
– Не поставь… Да.
К чему относилось это «да»? К тому, что я думала? Чем там было думать? Скорее, к тому, что я чувствовала.
Горячие губы на моих сосках и в противовес им почти ледяные зубы…
Пальцы, сжимающие мои ягодицы…
Пальцы, осторожно пробирающиеся между ног…
Пальцы, размазывающие густую влажность по бёдрам… Проникающие внутрь, выбивающие из моего горла жалобные, беспомощные звуки…
– С-серёж…
– Сдержусь. Сдержусь, – умоляя, простонал он, и приподнял меня над полом.
Мои ягодицы обожгло холодным стеклом, а ноги против воли обвились вокруг мужских бёдер.
– Твою же… – прошипел сквозь зубы, словно я ему больно сделала. – Твою же… как ты пахнешь! Зубы сводит, Руська…
– Н-не…
Я толком не понимала, что именно «н-не», но точно помнила, что сопротивляться надо до последнего.
– Не поставлю метку. Не поставлю метку. Только впусти. Хочу тебя – край.
Каменным членом он шлёпнул по моим складкам между ног. И я вскрикнула от возбуждения и прогнулась в пояснице.
– Ты мята. Ты росой измятая трава. Ты…
Его член коснулся какой-то точки между моих ног. И я, взвившись, даже не застонала, запела от желания чего-то, чего-то…
– Впусти. Меня, Ру… Впусти!
Серго обхватил собственный член ладонью и раздвинул им мои нижние губы. Уверенно, порочно. И так правильно, так правильно, что я вдруг очнулась.
Очнулась и поняла, что происходит. И захлебнулась в испуге. И закричала шёпотом:
– Нет! Нет!
– Руська!
– Нет. Нет. Нет. Нет…
Глупо было сопротивляться, выплясывая на кончике мужского члена.
Очень, очень глупо…
Но Серый упёрся лбом в стекло кабинки над моим плечом, несколько раз вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоить дыхание.
– Почему? – просипел он. – Я же вижу, ты хочешь.
– Видишь? – Я заалела щеками. Судорожно вздохнула. – Наверное, видишь. Только я не хочу так… в первый раз.
– В первый? – Серго ошарашенно моргнул и опрометчиво выпустил меня из своих рук. – Мне казалось… я думал… Руська!! – рявкнул, когда я, вильнув обнажённой задницей, вылетела из ванной. – Руслана!!
Вбежала в спальню, схватила брошенное на спинку кровати покрывало и, прижав его к груди, закружила по комнате в поисках выхода из сложившейся ситуации.
Стыдно-то как!
– Руслана! – Глупо было надеяться, что Серго просто так позволит мне убежать. И минуты не прошло, как он вошёл ко мне. Мокрый, с длинной чёлки частыми каплями стекает вода, оставляя дорожки на шее и обнажённой груди, на бёдрах. Я выдохнула и, сглотнув сухим горлом, отвела взгляд на полотенце с бегемотиками. Моё.
Остановился в дверях ванной.
– Русь, – позвал ещё раз. Я поправила полотенце на груди. Поднять глаза на мужчину после всего было невыносимо сложно. Просто нереально. И я покачала головой. – Прости меня.
