На полукруглые балкончики, врезанные в стену, к тому времени вышли девочки гоу-гоу. Подуставший народ моментально оживился при виде красивых полуголых тел. Подключилось светопреставление, пустили по залу ещё больше сухого дыма. Ди-джей что-то подвывал в микрофон, колдуя над пультом, но его слова сложно было разобрать за громкой музыкой.
Народ все прибавлялся, что неудивительно. К двенадцати обычно начиналось самое веселье. А вот за vip-столиком царила тоска и уныние.
Пока Ульяна неторопливо уминала свой ужин, заедая курицу ломтиками апельсина, Вадик и Кирилл о чём-то разговаривали.
Какие-то свои дела, смысл которых ускользал от посторонних ушей. На третьего человека, сидящего рядом, внимания больше никто не обращал, словно она декорация.
Это для этого её сюда позвали? А как же дружная встреча одноклассников? Комплименты? Расспросы там?
Хотя какая там дружная встреча.
Уж точно не с этими двумя. Помнила она этого Лысенко. Как и помнила, как тот стоял вместе с остальными и ржал для слёз, когда Кирилл на школьной дискотеке, едва сдерживая хохот, зачитывал вслух подложенную ему тайком валентинку. Валентинку, которую ей хватило ума подписать своим именем.
Первая и последняя валентинка, которую она когда-либо кому писала.
Матвеева всё помнила. Зато Вадик словно напрочь позабыл всё. Или же правда забыл, хотя дурацкую кличку, вон помнил до сих пор.
Да и Кирилл виноватым себя не особо считал. Так, что-то вроде: спрос с меня маленький, извиняться не буду, но знай, что мне вроде как неловко.
И она сейчас находится рядом с этими людьми. Лучше компании просто не придумаешь.
М-да... Анекдот.
— Куда пошла? — Кометов оживился, когда она вдруг встала.
— Иду танцевать, — ответила та, стягивая с себя кардиган в котором уже успела упреть в душном помещении. Ещё и после горячего кофе. — Надо ведь растрясти всё, что наела.
— Оо… — Вадик даже рот открыл, разглядывая её кружевной топик. Будто женской сиськи никогда не видел, честное слово. Да на его девочках, что сейчас трясли задницами в "стаканах", было в разы меньше одежды.
— Оденься, — Кирилл хмуро удержал Ульяну за запястье.
— Ага, щас. Слушаюсь и повинуюсь.
— Ты в таком виде одна никуда не пойдешь.
— Значит, пойдешь со мной, — его бесцеремонно подорвали с места, стаскивая с лица очки. — Это тебе не нужно. Тут и так темно, как в жопе негра.
Кометов с такой проворной прытью поволокли за собой, что он едва не оступился, норовя пересчитать носом немногочисленные ступеньки под собой.
— Ты фильтруешь хоть иногда речь?
— Ясен фиг. Когда с детьми разговариваю. И с родителями. С ними я пай-девочка, краснеющая от слова «девственница». Расслабься и танцуй. Я тебя не трепаться вытащила.
— Не хочу я танцевать.
— Какой же ты нудный. Тогда проваливай и не мешай мне развлекаться. Я сюда не булки отсиживать приехала. Посидеть я и дома отлично могу.
Да как тут уйдёшь, когда рядом начали так сексуально изгибаться, виляя бёдрами? Кирилла едва ли не к месту пригвоздило это зрелище.
Женские кисти порхали подобно крыльям, а тело, наполненное пластикой и страстью, покачивалось в такт музыке так волнующе, что воображение рисовало уже совсем другие картины.
Многолетние занятия на пилоне не прошли даром, прокачав в Матвеевой по максимуму женственность и умение соблазнять одними движениями.
Кирилл только и успевал нервно сглатывать, когда она как бы невзначай задевала его, плетя невидимую паутину, в которую невозможно было не вляпаться.
