– Неважно, – улыбаюсь вполне искренне.
Так приятно становится от мысли, что я кому-то нужен. Даже если Вован думает, что это не так. Возможно, я вообще последний человек теперь, у которого он попросит помощи, но я первый ее окажу. И мгновенно рождается идея, как по волшебству.
– Так это, зачем все хоронить? Давай привлечем средства фандрайзингом12. Сколько тебе нужно?
Вован смеется.
– Ты думаешь, много таких дебилов, которые захотят убыточный проект спонсировать? Даже папе это надоело.
– Ну, ты же говоришь, если выйти в регионы, то он перестанет быть убыточным.
Я воодушевлен. Уверен, что всегда можно найти энтузиастов, готовых поддержать. Сам сколько донатил на всякие инди-игры и проги.
– Не факт, – возражает брат. – Никто не будет вкладываться, если увидит наши финансовые показатели. Нам на текучку только миллиона полтора в месяц требуется. Минимум. А на выход в регионы все десять.
– Так давай объявим краудфандинг13. На радио кинем клич. Пусть слушатели донатят. Барха попросим. Его фанаты – тоже твоя аудитория. Я в академии могу сбор организовать. На текучку хотя бы хватит. Чисто на плаву держаться. А там, может, и большого спонсора найдешь. Или папа уступит.
– Краудфандинг? – Вован повторяет задумчиво. У него даже голос трезвеет и, кажется, приободряется. – Ну, можно попробовать, конечно. Только сколько это по времени займет? Нам на текучку здесь и сейчас надо.
Пытаюсь вспомнить, сколько из тех кампаний, которые я поддерживал, хоть что-то выгорело. Я много донатил и плохо следил. Забивал со временем, потому что сборы шли долго. Проекты так и не выпускались. Но парочка успешных точно наберется. В одну игру до сих пор иногда залипаю.
– Если пригрозим закрытием, думаю, наберем, – скалюсь себе в зеркало.
Если что подстрахую. Продам «инфишку». Зачем она мне, когда теперь такая крутая «бэшка» есть? Ляма два, может, выручу, раскидаю деньги по знакомым, пусть переводят, а Вован будет думать, что ему донатят разные люди. Шикарный план. Да я гений!
– Ладно, надо обмозговать – брат запивает икоту. – До связи.
– Погоди! – сам кидаюсь к телефону в панике. – Я это… Вов, про вчера… про мисс АСИ и ректорскую дочку. Короче, не думай, я ни с кем не встречаюсь. Там просто ситуация…
– Ой, Дим, ебись с кем хочешь. Меня не касается, – он так устало звучит, будто я это уже в тысячный раз говорю.
– Да не ебусь я ни с кем!
– Мне похуй, – ставит точку, но трубку не бросает.
– Я еще про Римму Семенову хотел спросить.
– Ты заебал, – Вован зажигается раздражением, как спичка, вмиг. – Оставь Римму в покое.
– Да я…
Не успеваю договорить, мне отвечают короткие гудки.
Понятно. Брат мне в этом деле не помощник. Придется самому все узнавать. Не бойся, Вова, я не сдамся, пока не устрою твое счастье. Никакой Барсуков мне тут не помеха. Я чую, что Римма Семеновна не о нем мечтала.
Возвращаюсь в ее профиль, изучаю его досконально, мало ли что полезного смогу найти в музыке или видео. Заглядываю в подписки. Там много благотворительных фондов и всяких больниц. Она типа волонтерством увлекается? Или что это значит? Просматриваю по-быстрому каждый. В основном, все эти фонды помогают людям с лейкозом. И больницы все – не простые поликлиники, а специализированные институты и академии, которые оказывают высокотехнологичную медицинскую помощь.
Хм. У меня сразу связывается в голове: официантка в «Анастасии» и лейкоз. У нее кто-то болеет? Для этого она подрабатывает? Лечение наверняка недешевое. Лейкоз – это хуево. Вряд ли Римме Семеновне в такой ситуации новая интрижка нужна. Бля. Как быть?
