– Это самый стрессовый фактор для всех нас – неопределенность.
Что делать? Здесь есть несколько моментов. Первый. Наш мозг эволюционно так устроен, что он легче сосредотачивается на негативе. Он хочет знать, где опасность, чтобы лучше защищать нашу жизнь. Поэтому в момент неопределенности мы рисуем себе апокалиптические сценарии. То есть эту защитную функцию мозга мы постоянно оборачиваем против себя.
Поэтому в ситуации неопределенности очень важно найти себе точку опоры. Когда человек падает в колодец, он не знает, сколько ему лететь, погибнет он или нет.
– Вы предлагаете ему с максимальным комфортом лететь и не думать, что там будет на дне?
– Наоборот. Для того чтобы психика могла как-то выжить, нам надо это дно ей дать.
У одного моего клиента в период финансового кризиса 2008 года была фирма по организации праздников, которая вот-вот должна была обанкротиться. У человека паника, его трясет. Я ему говорю: «Что ты еще умеешь делать?» Стали перебирать и пришли к тому, что он классно мог бы торговать чем-то простым: водкой, водой, гречкой – он хорошо умеет проводить короткие коммуникации.
Да, он творческий, артистичный человек, и торговля водкой – это совсем не то, о чем он мечтал. Но зато мы поняли, что в самом худшем случае он не пропадет и в этой новой реальности даже будут какие-то плюсы. Например, появится больше свободного времени на семью и друзей.
Когда мы опускаемся на дно, в этом нет ничего хорошего, кроме одного: появляется опора.
Это интересный психологический феномен. Человеку ведь свойственно избегать страха. Он мучается: «Что же будет? Ой-ой-ой, лучше об этом не думать». Но иногда правильнее не отбрасывать черные мысли, а дать им ход. «Допустим, я не смогу какое-то время заниматься своей профессией. А что я еще могу сделать, если будет совсем плохо?» Когда я это представляю себе, у меня появляются силы. Потому что паника – это реакция на максимальную неопределенность.
– А если ты не знаешь, где твое дно? Вроде дальше опускаться некуда – и тут снизу постучали.
– Приведите мне пример, ведь такого не бывает. Я много работала с человеческим горем – когда была война в Чечне, были теракты, люди теряли детей. И я могу сказать: пока вы живы и относительно здоровы, всегда есть дно. Не все сразу смогут оттолкнуться от него и начать выплывать, но мы сможем хотя бы зафиксироваться и понять, что такова новая реальность. Самое гадкое в страхе – он лишает нас возможности реалистично мыслить. Поэтому очень важно понять тот минимум, который никто не может отнять.
