4 | Последнее - страница 8



и строить то планы, то глазки,
расчеты вести до утра,
как лучше и легче блудить
и шпоры в бока: «брат, пора!»
Вы помните эту игру?
«я счастлива в браке» – «я тоже»
– «мой муж с этой стервой!» – «О, Боже!»
– «а как танцевать па-де-грас?»
– «давайте, я буду гуру!» —
«бланковый король – это „пас“?»
«Оно тебе надо, скажи?»
Как зря, что мы вместе легли
и так незаметно текли
те слезы, когда я вошел,
и острые чувства-ножи
кричали: «где фрак? где камзол?»
Она по коленям текла,
теряя надежду в детей,
ссылаясь на всех матерей
и их посылая «туда».
Спокойный рассвет из стекла
шепнул: «а теперь – на Судак»
Он словно ноябрьский лист
готов был сорваться в полет.
Устал мой поникший пилот
от этих ненужных невзгод:
ведь он не ишак, а артист,
ему даже рот впроворот.
Они, что сидят по домам,
читают «МК» и «Еще»,
жену награждают лещом.
Их заняты руки в ночи
собой. Их унылый роман
затерт, что твои калачи.
25 марта 1995 г., на чемоданах

Ялта

виноградник вязью на фарси
исписал неровности на склоне
с круч срываются рассветы и дожди
и стоят куэсты как в дозоре
Ялта город чисто мусульманский
оскверненный христианским пьянством
одноженством щами по-уральски
СНИПами и прочим урбанизмом
по крутой почти отвесной стенке
к дому движется усталый и последний
управляемый далекими мирами
алканавт-булдыга-луноход
не блестит исламом полумесяц
с минарета тенора не слышно
да и нет здесь больше минарета
нет сераля евнухов гаремов
понапрасну расточают лавры
знойный запах пряного кебаба
горечь миндаля синильным ядом
не мешается с истомой хны и басмы
гордого гяура-генуэзца
грека хитрого хитрее караима
отдаленного потомка готтов
или из хазар кого – не встретишь
здесь живут теперь простые люди
грязь белья у каждого балкона
ненароком выносимый мусор
в трубах звуки замещающие струи
алкоголик вместо муэдзина
совершив намаз на тротуаре
удивляется асфальту словно чуду
и блюет под аромат магнолий
Ялта как укор и месть исламу
мини-третий Рим Анти-Стамбулом
ты стоишь напротив Ай-Софии
язвенная потная шальная
29 апреля 1995г., Ялта

Мост через Вуоксу

Мосты соединяют,
мосты разъединяют,
мосты живут и дышат
и сами по себе.
Они висят в пространстве,
во временах и странах,
контрастные природе,
ненужные судьбе.
Мосты – это контакты
меж берегами братства,
мосты – константы судеб,
конструкторы путей.
Кружатся бельмы чаек,
стучат доской машины,
шуршат прибой и стрежень,
мигает светофор.
А я сижу на дзоте,
простреливаю взглядом
очарованье ночи
и саван бытия.
Мой мост, мой красный посох.
Тори мой путь отсюда,
из этого чужого
в чужое никуда.
Березовые сосны,
плакучие малины,
обструганные доски,
бурлящий водоскат.
Немые калевалы,
неслыханные мифы,
дождей седых стенанья,
рассветов благодать.
Взойду на мост ажурный,
горящий от заката.
В струю времен и странствий
вгляжусь и погружусь.
Прощай, прости и помни,
свершенное тобою.
Сжигать мосты? – зачем же?
не все ведь Рубикон.
16 июня, Троица, Перевозное на Вуоксе

Суета

Стихи все реже, проще, плоше,
Все меньше страсти и любви,
дел – горы, праздники – в пригоршнях,
и счастья тени – позади.
Из тонких кружев восхищенья
текут стихи. Порвалась сеть.
Кругом – болезнь и утомленье.
И нет желанья жить и петь.
22 июня, Каменногорск

Географ

Легко и весело —
Едва это возможно.
Вино и месиво —
Истошно, вьюжно, ложно.
Нет места прочности —
Тончайшие детали.
Огрехи, сложности —
Всё поглощают дали.
30 августа 1994 г. Кобрин

Сызрань

Сызрань утром рано:
Ни души, ни огонька, ни зги
Словно кто-то из последних спьяну
Расплескал по станции мозги.