50 великих шедевров архитектуры - страница 17

На фоне причудливого и пышного растительного узора на стенах Георгиевского собора можно видеть маски воинов и дев, фигуры львов и кентавров, грифонов и сиринов. Среди каменных рельефов Георгиевского собора нашлось место и для портрета юрьевского князя Святослава Всеволодовича, в правление которого был сооружен собор. Характерно, что подобный храм никак не мог возникнуть ранее – для этого у мастеров еще просто не хватало опыта. И только стремительный творческий рост владимиро-суздальских зодчих и резчиков по камню, впитавших в себя опыт предшественников, лучшие образцы древнерусского и зарубежного искусства, позволил создать каменную сказку Георгиевского собора в Юрьеве.

Георгиевский собор – типично «княжеский» храм, и его белокаменные узоры только усиливают его «мирской» облик. Здесь нет той бесплотности, которая отличает храм Покрова на Нерли. Смысл резного убора Георгиевского собора перерастает границы религиозной и династической идеологии и распространяется на всю Владимирскую землю. Недаром в образах воинов многие исследователи видят портреты дружинников князя Святослава, в фольклорных фигурах сказочных чудищ – мироощущение полуязыческой народной толщи, а пышный растительно-звериный узор, вероятно, призван символизировать богатство Руси Залесской. Образы Георгиевского собора в полной мере служат иллюстрацией с созданным приблизительно в те же годы «Словом о погибели Русской земли: «О светло-светлая и красно украшенная земля Русская…»

Уже древнерусских летописцев интересовал вопрос о том, кто создал Георгиевский собор. Один из них высказал мнение, что автором и строителем собора был сам князь Святослав Всеволодович. Современные исследователи склонны считать, что князь, действительно, принял большое участие в разработке замысла этого архитектурного шедевра.

В создании собора сыграл большую роль и владимирский епископ Митрофан, заживо сожженный татарами в 1238 году в Успенском соборе Владимира. Митрофан был незаурядной личностью, человеком широкой культуры, умным политиком и покровителем искусств. Судя по всему, именно ему принадлежит разработка программы удивительной резьбы Георгиевского собора. В ее сюжетах обнаруживается отличное знание не только святоотеческой литературы, но и сочинений русских духовных писателей – «Слова о законе и благодати» митрополита Иллариона, «Слова на Вознесение» Кирилла Туровского и др.

Георгиевский собор называют лебединой песней владимиро-суздальского зодчества. Через два года на Русь обрушились полчища Батыя и эта песня оборвалась навсегда. И кто может сказать, каких бы еще вершин достигли владимирские мастера, если бы не пришла в те годы «беда от поганых».

Старинный Авиньон хранит множество великолепных памятников эпохи Средневековья. Большинство из них связано с той эпохой, когда этот небольшой город, расположенный на юге Франции, в Провансе, неожиданно стал столицей западно-христианского мира – из Рима сюда была перенесена резиденция Римских пап.

Разгоревшаяся во второй половине XIII столетия борьба между двумя крупнейшими аристократическими фамилиями Рима – Орсини и Колонна – распространилась и на Святейший престол. После смерти папы Николая IV (1288–1292), бывшего выходцем из рода Колонна, папский трон на протяжении двух лет оставался пустым – соперничавшие партии никак не могли найти устраивавшего их кандидата. В 1294 году компромисс вроде был найден – папой римским стал монах-отшельник Пьетро дель Мурроне, уединенно живший до того в Абруццких горах. Его кандидатура была выдвинута семейством Орсини, и он был избран на папство под именем Целестина V. Однако очень скоро оказалось, что могущественный клан Орсини стремится превратить папу в свою марионетку, и, поняв это, Целестин V уже в декабре 1294 года добровольно сложил свой сан. Перед самым началом нового года кардиналы избрали новым папой Бонифация VIII из рода Каэтани, кандидатура которого также была предложена Орсини и их сторонниками. Новый папа занимал престол Св. Петра семь лет – с 1294 по 1303 год – и все это время ему пришлось вести острую борьбу с семейством Колонна и их приверженцами. В 1297 году он прибегнул даже к крайней мере: отлучил от церкви двух влиятельных кардиналов – Пьетро Колонна и Джакомо Колонна.